Адмиралы мятежных флотов

Было бы крайней недобросовестностью и явно неумным думать плохо про весь чешский народ, представленный в Сибири малой горсточкой этого народа, именуемой «чешскими легионами», заброшенной в далекую нашу окраину и развращенной нашей же революцией. Но столь же неумно и мало порядочно было бы замалчивать содеянное чехами и особенно их старшими начальниками, которые обязаны были поддерживать порядок среди них и не позволять им вести себя бандитами в дружеской и союзной стране, встретившей чехов с распростертыми объятиями».

После весьма резких переговоров чехи согласились лишь на то, чтобы правительственный поезд адмирала с находившимся при нем золотым запасом шел к Иркутску, не обгоняя чехословацкие эшелоны. Это была самая настоящая ловушка, так как командовавший чешским корпусом генерал Сыровой знал к тому времени, что Иркутску уже не бывать новой столицей омского правительства. Чехословацкий комитет заключил соглашение с тамошними эсерами о создании в Иркутске при поддержке чешских штыков Политического социалистического центра. Разумеется, это самостоятельное правительство ни в чем не будет препятствовать чехам и словакам, и их поезда пойдут на восток со всем своим добром. Эсеры тешили себя надеждой, что, образовав (в Сибири) независимое от Москвы, но социалистическое по строю государство, они получат признание большевистских лидеров. Те же ждали своего часа и делали вид, что восточносибирская буферная республика их устраивает. Власти Политцентра в Иркутске большевики разрешили просуществовать не больше трех недель… Но этого времени эсерам хватило на то, чтобы поднять мятеж в Иркутске и утвердить в нем свое эфемерное господство.

Союзники, как и большевики, надели маски нейтралов, хотя уже и сделали новую ставку. Колчак интересовал их теперь постольку, поскольку четыреста восемь миллионов золотых рублей все еще находились под его личной охраной. Маску нейтрала генерал Жанен сбросил сразу же, как только верный Колчаку начальник Иркутского гарнизона генерал Сычев вознамерился выступить против мятежников.

«Если вы это сделаете, - телеграфировал Жанен Колчаку, - я брошу в бой против Сычева чехословацкие полки».

Колчак все еще не мог поверить, что на нем и на Сибирском правительстве союзники поставили крест и вся политическая игра, а точнее - возня, шла вокруг его «золотого эшелона». Поезд адмирала безнадежно застрял в пяти часах ходу от Иркутска - в Нижнеудинске.

В Нижнеудинске Колчаку пришлось провести около двух недель. Не было более томительных и страшных своей неизвестностью дней в его жизни. По сути он уже был в чешском плену, поскольку чехи полностью прервали его связь с тылом и фронтом, и даже с союзным командованием. Оттуда только приходили убийственные распоряжения: «…если адмирал желает, он может быть вывезен союзниками под охраной чехов в одном вагоне. Вывоз конвоя невозможен. Поезд с золотым запасом должен быть задержан».

Рукою очевидца: «Адмирал глубоко потрясен новым ударом со стороны союзного командования, его телеграмма союзному штабу передана не была… - свидетельствует капитан В.Орехов. - Видевшие адмирала на другое утро заметили, что за одну ночь он совершенно поседел».

На все требования адмирала связать его с востоком чехословацкий комендант станции отвечал, что телеграф прерван повстанцами.

- Ну что ж, - сказал адмирал, - у меня хватит сил расчистить дорогу самому.

В его эшелоне следовали полторы тысячи самых надежных бойцов. Но едва он заговорил о своем замысле, как чехи категорически воспротивились, угрожая поддержать повстанцев огнем.