Адмирал Ушаков. Том 3

провианта отъемом, где только что найтить могу, ибо рассчисляю я

следующим предположением: сии письма мои со времени отправления к вашему

превосходительству дойтить могут не прежде, как в 17 дней; пока вы бу^

дете сноситься с Блистательной Портою переговорами и перепискою до

отправления ко мне курьеров: одного прямо в Корфу, а другого чрез

Морею, по самой меньшей мере, думаю, пройдет пять дней, а потом курьеры

саши один в Корфу ко мне, а другой в Морею к губернатору морейскому,

к Шукри-ефендию и к порутчику Артакино не прежде поспеют, как также

в 17 дней, следовательно, время пройдет до получения ответов 39 дней,

а потом порутчик Артакино с губернатором и Шукри-ефендием пока будут

сноситься переговорами и осведомлениями, есть ли провианты и есть ли

суда готовые, еще продлится время дни четыре или пять, с того времени

с уведомлением от них поедет ваш курьер ко мне сюда, проезд его продлится

до двух недель, итак, до получения мною уверительности, будет ли

провиант ко мне или не будет, время пройдет уже ровно два месяца, а

провианта у меня по сие время не останется ничего; следовательно, до сего

времени мне с ескадрами ожидать никак не можно. Эта крайность

замешивает меня до бесконечности, что я начну делать прежде получения сих из-

вестиев (ваше превосходительство всеми письмами изволили меня уверять,

что я в провиантах никакой нужды уже терпеть не буду, что Блистательная

Порта взяла настоящие меры и распоряжение и на целый год провиантов

приказала доставить в Корфу в магазины); таковыми уведомлениями вы

многократно в прошедшее давнешнее время меня извещали, напоследок

писали вы, чтобы я послал к Шукри-ефендию от себя, чтобы он благовре-

менно доставил сюда в большом количестве провиантов, я в то же самое

время послал нарочного курьера из Неаполя в Корфу, а из Корфу

нарочный же послан к нему. Писано от меня к Шукри-ефендию и к порутчику

Артакино о скорейшем доставлении всякого провианта и, чтобы к приходу

ескадр в Корфу, было бы его готового не менее как на восемь месяцев, на

сие что ответствовано, я уже к вам писал, но вместо такового выполнения

теперь получил я от порутчика Артакино рапорт, в письме моем к вам

означенный, что Блистательная Порта запретила к нам из Морей

доставлять сухари, а, чтобы доставилися из других мест, не слышу и не

предвижу никакой надежды, чтобы ето могло быть. Вся нынешняя зима —

беспрерывно продолжаются дозжливые, бурливые и крайне беспокойные

погоды и ветры посадные от зюйдовой, зюйдостовой и зюйдовестовой

стороны, следовательно, ежели какие суда и посланы были из

Константинополя, целы ли они или нет, и в том сумнительно, и где находятся, не

известно; одно только теперь лишь пришло сюда судно с турецким горохом

на ескадру, оно в пути было пять месяцев, терпело штормы, и горох в

немалом количестве с него сбросан в море, а остальной принимаю я на

ескадру, но по пробе и оный горох не разваривается, и питательного супу

для служителей от него нет, потому и он мало прибыли нам делает; из

сего заключаю и о прочих судах, ежели есть какие и с чем из

Константинополя посланные, не предвижу надежды получить их во время, да думаю

сухарей оттоль в посылке нет, а готовятся они в Морее, потому никаких

способов не вижу, чтобы провианты были ко мне доставлены не только на

поход ескадры, ни же ступить с места какому судну. Я обращусь к

объяснению моему, выше сего как означено: ежели и получу из Морей

уверения от Шукри-ефендия* и от порутчика Артакино, что они поспешат

отправлением сухарей ко мне на ескадру, ето уверение ко мне дойдет в два

месяца от сего времени, а чтобы суда там нагрузилися и пришли сюда, к тому

еще времени много потребно излишнего, что в таком случае я могу делать?

Требую от вашего превосходительства всякого наивозможного вспоможения,

избавьте меня и все команды, под моим начальством состоящие, от

бедствия, от голоду и от тех наиважнейших худых последствиев, что я

предупредительно в спасение от сего предпринять должен. После отправления

сего моего письма я нетерпеливо ожидать буду вашего извещения, чтобы

вы меня успокоили верной какой-либо надеждою, и уверили бы об том, что

со стороны турецкой никакого худого расположения противу нас нет, и об

том, от чего это произошло, что провиантов из Морей к нам запрещено

доставлять; при сем случае крайние обстоятельства и сумнительность

заставляют меня остеречь ваше превосходительство, чтобы в дружбе

Блистательной Порты, существует ли точно она непременно и нет ли каких

скрытных предприятиев, каким-либо случаем не обманулись бы, ибо всегда при

таковых переменах расположение Порты гораздо скорее можно узнавать

чрез отдаленные места, как-то: чрез Анатолию и чрез Морею, где давае-

мые повеления от Порты к исполнениям, сколько бы они скрытны не были,

скорее в исполнениях открываются, нежели в Константинополе. Запрещение

доставлять к нам провианта и все предвидимые к нам неприязненности,

в Морее и по албанскому берегу распространившиеся, ясно показывают

какую-нибудь к нам перемену. Долгом поставляю в таком случае

предуведомить вас о предосторожностях и ожидаю нетерпеливо скорейшего вашего