Адмирал Ушаков. Том 3

более. Трофей мой делил я с ними все пополам по той же

существующей дружбе для утверждения, но мало бы им досталось,

ежели бы я делил по действиям, кто что сделал, это всему свету

известно. К сожалению, что капитан-паша входит в такие низ-

кости и ращеты неприличные и наносит несправедливыми

нареканиями обиду верной и усердной моей службе, не ожидал бы я

от него таковых неприятств, я мыслил всегда с ним подружиться

и когда-либо случится действовать вместе против неприятелей.

Пушек никаких вновь нами в Корфу не брато, кроме тех,

о которых вам из переписки моей известно, которые взяты на

российскую и турецкую ескадры в перемену негодных,

испортившихся при действиях; в числе оных переменены у меня на

корабле шканечные малые пушки. Затем пять полевых маленьких

пушек взято ко мне на ескадру вместо тех, которые, когда

атаковал я батареи острова Видо, тогда бывший за кормою у меня

барказ с пушками для десанта с батарей разбит и утоплен, и

тут пять пушек моих пропали. Также маленькие только полевые

пушки малым числом браты на ескадры, от меня посланные для

десантных войск на Италию в разные места, а для интересу ни

одна пушка никакая к нам не взята, но на турецкую ескадру,

напротив, не только маленькие пушки брали соответственно,

даже точно для интересу только с острова Занте взяты весьма

большие тяжелые две медные пушки, мортиры и гаубицы, и

сверх тех, которые на корабли их взяты из Корфу в перемену

своих негодных. Патрона-бей тихим образом взял несколько

пушек, что после при отыскивании их и нашлось справедливо,

по его приказанию с острова Лазаретского почти всю

артиллерию увезли, одну пушку взяли с острова Видо, бомбардирское

судно, которое [я] взял под островом Видо, и мне совершенно оно

надлежало, я упражнялся в делах военных, а они его увели; оно

снаряжено было весьма большими шестью медными пушками и

одной большой мортирою. Все это сняли они к себе, переменили

и поставили на него маленькие пушки, а напоследок без

позволения моего увели его с собою. Французский фрегат «Брунн» со

всею полною артиллериею, со всем грузом и со всеми

припасами, вооруженный остался у них в их руках, и все, что мы

взяли при Корфу, они, так сказать, нахальством вытребовали от

меня, называя всякое судно турецких подданных и все взяли

к себе и роздали грекам, назвавшимся хозяевами, думаю не без

интереса, мне ни одного судна не осталось и я не имею. Взят

был затопший в бою от наших кораблей корабль «Леандр»,

оный мы отличили, исправили и снабдили, и напоследок,

исполняя высочайшее повеление, отдан он англичанам. Товарищи

мои делали привязку и к последним трем судам, какие только

у меня есть, которые взяты нашими кораблями в море, и особо

из них о двух худых и незначущих ничего судах, о коих вы

пишите: объявляет Патрона-бей, будто подняты были на них

турецкие флаги, взяты они были от разбойников флота

капитаном Алексианом, а последнее третье такое же маленькое и

ничего не значущее судно — французская военная поляка «Експе-

дицион» крейсировала в заливе Венецианском, грабила суда, а

напоследок пришла из Анконы в Корфу с письмами и с малым

числом провианта, она взята в плен нашими кораблями, и это

самое судно бесстыдно стараются от нас отнять, приискав на

него одного бездельника грека, которого следовало бы жестоко

наказать. Из сего объяснения ясно видно: все, что было при

крепостях, взяли они, а у нас ничего нет, и они же недовольны;

напоследок касательное о деньгах в Занте и Кефалонии, сколько

взято нами из доходов островских, принадлежащих тогда

французам, оные разделены: половина осталась в казне у нас, и

столько же отдано и принял Кадыр-бей. В острове Корфу,

сколько таковых же из доходов французам надлежавших было

денег, во время атаки доставляли их на нашу ескадру. И как

турки ни в каких работах нам не помогали, все батареи, сколько

их было, в самое жестокое, худое, дождливое и грязное время

все работы производили наши одни служители, великим числом

находясь при оных и при содержании батарей беспрерывно,

всякий день переделывали и починивали станки, леса доставали

весьма в отдаленных местах, рубили и переносили их на себе;

словом сказать, служители наши замучены были в беспрерывных

работах, а турки только зрителями [были], ни один из них ни

за топор, ни за кирку, ни за лопату не принялись; служители

мои все были ободраны, обувь и платье — все, так сказать, на

них исчезло, на ети деньги купил я им капоты и обувь и тем

сохранил их в здоровье, и они чрез то удержали батареи: не низ-

кость ли начальников турецких вступаться и злословить

таковыми неприличностями, кто взял Корфу, кроме меня? Я честь

им только делал и делаю для сохранения и утверждения дружбы,

я с моим кораблем, не говоря о прочих, при взятье острова Видо

подошел ко оному в близость вплоть к самому берегу и стал

фертоинг против двух самых важных батарей, имеющих в

печках множество приготовленных каленых ядер, на малый

картечный выстрел от оных, и с помощью моих же нескольких

фрегатов, около меня ставших, оные сбил, защитил фрегат их,

который один только и был близко батарей, не успев лечь

фертоинг, оборотился кормою к батареям; прочие корабли мои и