Адмирал Ушаков. Том 3

ибо, полагаю я, может быть обстоятельства переменятся и

статься может, что бытность наша в здешних краях продлится

и может быть в таком случае другие еще действия вознадобятся

в пользу Порты Блистательной и в рассуждении Сардинии и

Корсики, которые и теперь состоят в великой опасности,

уповаю я через сие время могу получить еще высочайшие

повеления, какие последовать могут.

По письмам вашего превосходительства и по письму ко мне

капитана-паши требовалось, чтобы я со всею ескадрою шел

к Александрии. Капитан-паша писал, что и он со всем флотом

будущей весной будет со мною вместе; зимнее теперь время,

вышеозначенные обстоятельства и что все суда требуют

исправления, да и провизии на ескадре почти нет, по сим

обстоятельствам я иду в Корфу, там исправляясь, надеюсь получить от

государя императора вновь повеление, и что будет предписано, то

и исполнять буду. О провизии прошу требовать, чтобы ее до<

статочно было в Корфу, и непременно она вскорости надобна;

прежде сего писать соизволили, что ее туда доставлять велено

на целый год, но в доставке и по сие время в Корфу почти ни*

чего нет, к Шукри-ефендию посылаю я письмо через Алексиано,

чтобы на Корфу доставлено было к нему с нарочным. Я боюсь

таковой же участи, как и прошлого года, провиант две ескадры

теперь покупают дорогой ценой, ескадра вице-адмирала Пустош-

кина — в Ливорне, а ескадра капитана Войновича — в Триесте;

как сии великие издержки почтены будут, я не знаю;

провианта в наличии нет, да и судов для перевоза оных нет же,

ежели не покупать ескадрам в тех местах, то надлежало бы

воротиться и быть без действия.

Анкона ныне взята, но такие крайне обидные непристойности

австрийским генерал-лейтенантом Фрелихом произведены против

наших войск, что бесподобно; я уведомлю вас после

обстоятельно, а теперь не успел. В прочем с почтением моим к вам

навсегда имею честь быть, милостивый государь мой, вашего

превосходительства покорнейший слуга

Федор Ушаков

Копию со всеподданнейшего рапорта моего при сем

прилагаю.

Сей час австрийский генерал граф Клеиау, быв у меня,

объясняясь со мной, объявил, что из Парижа в Геную прислан

один французский генерал Ектор, который потом требовал от

господина Кленау, чтобы он выехал на аванпосты для

некоторых переговоров, почему господин Кленау послал от себя

полковника барона Даспри, которому французский генерал сделал

предложение, чтобы с обеих сторон сделать перемирие месяца

на два или на три, и на сие господин Кленау просил моего

мнения, объясня притом, что из Парижа же отправился

французский генерал Моро в Вену, коему позволено от сего двора

приехать в Авзбург, где находятся и министры.

По таковому положению я мое мнение подал господину

Кленау следующее, что в перемирии с нашей стороны

надобности никакой не предвидится, и я власти и видов на сие

никакой не имею, тем более, что генуесские внутренние дела, сколько

известно, не в хорошем положении, и со всех сторон оная

окружена довольно сильными корпусами, как-то: со стороны Кони,

со стороны Нови, равно и с здешней [стороны]; и хотя была

потеря, но оная не суть важна в рассуждении совокупных сил.

И хотя австрийские войска по позднему времени занимают

зимние квартиры, но всегда неприятельские мысли и расположения

заняты будут и притом еще и будут находиться в

неизвестности...

Но всего важнее, естли сделано будет перемирие, то

непременно будет сие полезнее французам, ибо они не пропустят сего

времени употребить себе в пользу и доставить в Геную провиант,

амуницию и знатную приумножить силу в войске, к усилению

самой Генуи, которую с выгодами укрепить еще и защищать

могут, а при случаях действовать и на Италию. А теперь всякое

доставление, которое хотя отчасти и продолжают, но, видя, что

мы с кораблями здесь, а притом еще ожидаются вооруженные

австрийские суда из Ливорны, и от Анконы, что, уповаю, им

небезизвестно, а посему им и не без опасения.

В заключение объявил я господину Кленау, чтобы отправить

скорее курьера в Авзбург или к генералу Отто в Луку,

который там прибыл с 10-ю баталионами, или к генералу Меласу,

что он хотел исполнить, и к последним сей же день отправить

курьера, и что от генерала Меласа последует, поелику сей

последний имеет от своего двора на таковые случаи к

рассмотрению власть, хотел меня уведомить, а я поспешаю о всем донести

вашему высокопревосходительству.

Я взял на малое время квартиру в местечке Леричи, и пред

сим местом стоят корабли в порто Специи, дабы способнее мне

было узнавать поведение австрийцев и французов, сколько мне

будет возможно и достает моего смыслу.

Сей же день возвратился ко мне в должности гардемарина

волонтер Шелковников, который, быв на передовых французских

постах, где взяли от него мое письмо к командующему

французскому генералу и отправили оное в Геную в рассуждении

требования моего о возвращении пленных, и хотели оттуда

отвечать через два дня, но он, господин Шелковников, дожидался

три дни, не получил ответа и возвратился. Узнав он там, что

наши пленные, равно и австрийские рядовые отправлены в Са-

вону и далее внутрь Франции, а потому может быть

французский генерал и не отвечает на мое письмо скоро, а притом