Читаем Адмирал Ушаков. Том 1, часть 2 полностью

каком бы то ни было, нижние паруса отнюдь не должны быть

закреплены; иметь их на гитовых готовыми, дабы в одну минуту

исполнение можно было ими учинить. Колоннам содержать себя одна

от другой в умеренной дистанции по свойству пятого ордера

демарша, а особо передовым надветренной и подветренной колонн

иметь осторожность быть всегда в своих местах безотлучно,

а прочим выравнивать дистанцию, не распространяя оную между

другим, сколько можно ближе и недалее 100 сажень один от

другого, содержать себя всегда в линиях, не выходя из оных.

Ежели где потребуется целыми колоннами спуститься

параллельно один другому, начинать исполнение всем вдруг, словом

сказать, всякое требование показать исполнением полным видом,

чтобы было заметно, а потом уже делать сноровку, прибавляя

и убавляя паруса, где надобность требует быть под малыми

парусами, такой и вид делать, чтобы излишних не было, а что

должно исполнять подо многими парусами поднимать все и потом

делать уже сноровку. Примыкаться всегда к передовым, ежели

они в своих местах, не распространяя дистанцию, разве особо

надобность потребует ожидать задних, ежели они, идучи в своих

местах под всеми парусами ходом успевать не могут, во всяком

случае их должно несколько ожидать и не весьма разрывать линию, но

заметно было, что некоторые, не имея во-время довольного числа

парусов, отстают и заставляют себя дожидаться, таковых ждать

нельзя, а паче сказать с неудовольствием должно принуждать их

сигналами. Особо даю заметить, чтобы в отдаленности назади

находящимся всегда иметь все паруса, или, сколько возможно,

и не убавлять, пока не будут точно в своих местах или близко

корабля командующего, буде не в ордере, а наипаче упавшим под

ветр никогда парусов не должно убавлять, пока не войдут в свои

места, придерживаясь к ветру или поворотом чрез контрамарш,

проходя далее вперед, чтобы одним оборотом можно попасть

в свое место так, как и в прошлые годы я об оных писал

объяснительно; все оное наблюдать с точностию. Заметил я корабль «Св.

Троица» часто убавляет паруса, далеко еще не дошед до своего

места, и большей частию отделяется далеко, также и по

сигналам прибавку парусов чинит медлительно; рекомендую

командующему оного корабля корабль содержать всегда ближе в над-

лежащем месте и по сигналам исполнение чинить ту ж минуту,

не дожидаясь повторения. Эскадра под начальством моим в море

находится для обучения практики и эволюции; не есть уже

эволюция, ежели исполнение начинается медлительно или неполным

видом. Я объясняюсь обо всем оном подробно и не в какое-либо

неудовольствие, но желая исполнить долг возложенной на меня

надобности, и паки напоминаю, никто не должны считать своим

неудовольствием, ежели кому деланы будут или повторены

сигналы; кто все надлежащее исполнит сам собою, по

предусмотрительности или по первоучиненному сигналу, таковому повторение

делано не будет, а кто-либо не скорым исполнением понудит

повторять сигналы, тот сам себе наведет неудовольствие и не на

кого другого пенять неможет, или будет оно несправедливо.

По сходству повеления главнокомандующего, да и особым

долгом моим почитаю и рекомендую командующим приучить

служителей к скорым беганьем по снастям при креплении или

отдаче парусов, также и для моциону чрез салинг; отдачу и

прибавку парусов приказать делать с отменной скоростию,

поднимать и опускать их, осаживать шхоты и галсы за один раз, и сие

повторять многократно до тех пор, пока люди совершенно

приучены будут. Всякое таковое дело исполнять разом, словом

сказать мгновенно, а непромедлительно. Я особое об оном имею

предписание и весьма справедливо и необходимо оно надобно,

дабы приучить людей к скорому и красивому управлению

каждого дела. Сие предписание командующие должны непременно

выполнять во всякой точности; много есть между ходом или при

оном свободного времени, всегда должны при таковых случаях

сие исполнять сами собою, не ожидая сигналов или не требуя

позволения; остается оное в воле командующих. Командующие

и прочие штаб и обер-офицеры особое заслужат удовольствие

и всякую благодарность, у коего люди напрактикованы будут во

всякой расторопности, сколько возможно исправно, в чем я и

надеюсь несомненно.

В предупреждение также командующим: ежели по эволюции

требовано будет сигналом, какое исполнение или построение

какого ордера, кто, идучи под парусами, случится быть на ветре,

или от того места, где ему должно быть, далеко впереди, в таком

случае никогда не дожидаться на дрейфе или убавкою парусов,

а непременно таковые должны итти назад прямо в свое место,

буде ж был далеко впереди или на ветре, в таком случае должно,

оборотясь назад, поспешать в свое место под всеми парусами или

же довольной прибавкою оных. Краса исполнения эволюции

и приятный вид есть в том, когда весь флот в различном

движении, и с тем видом, что всякий спешит исполнить ему

должное в полном виде, как надлежит.

В поминовение ж даю заметить, к исполнению в колоннах,

ежели где которой колонне требуется бысть под малыми

парусами, в таком случае не должно ложиться на дрейф и судов

к ветру не приводить, а содержать их под малыми парусами, но

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии