Читаем Адмирал Ушаков. Том 1, часть 2 полностью

набраться могут. Донеся о сем, с истинным почтением и

совершенною преданностию пребыть честь имею.

Вашему императорскому величеству всеподданнейше доношу:

при порте Севастопольском все предосторожности, бережливость

и охранение на всякий непредвидимый случай во всем добром

порядке наблюдаются, О чем и прочим начальникам по всем

частям Черноморскому Адмиралтейскому правлению

принадлежащим от меня предписано.

В полученном мною именном высочайшем его императорского

величества повелении минувшего генваря от 31 дня предписано:

по отсутствию вице-адмирала Мордвинова г не должен я более

относиться к нему рапортами, тем паче, что обо всем должен

рапортовать прямо его императорскому величеству и о чем

следует по уставу Адмиралтейств-Коллегий, по сходству сего

высочайшего повеления, каковы мною о служителях флота

Черноморского и при порте состоящих табели и ведомостьг о судах

всеподданнейше представлены его императорскому величеству,

таковые ж при сем в Государственную Адмиралтейств-Коллегию

представить честь имею и доношу: корабельный флот

Черноморский, мне вверенный, обстоит благополучно и в кампании сего

лета всеми надлежащими работами исправляется прилежно,

третья часть всего флота килеванием исправлена быть имеет,

в транспорте обращающиеся суда готовы будут будущего апреля

к 1 числу; 6 кораблей и 9 линейных фрегатов (если не получатся

какие-либо от больших гнилостей непредвидимые еще излишние

работы) исправлением готовы будут мая к 15 числу; корабль

«Иоанн Предтеча», бывший турецкий, по снятию с него юта и

ундер-шханцев и по исправлении вновь следуемого, готов будет

к половине июня; потребно к сему некоторые леса и припасы

в присылку из Херсона, о чем я употреблю всевозможное ста^

рание, равномерно о такелаже и прочих потребностях,

недостающих здесь в наличии, и о морской провизии старание иметь

буду все, что отколь следует доставить. За сим всепокорнейше

прошу благосклонно и милостиво мне простить, что я, будучи

совершенно одержан болезнью, по сие время не мог еще из

Севастополя отправиться в Николаев, но коль скоро малейшее

от болезни получу облегчение, туда отправлюсь, о чем и его

императорское величество всеподданнейше просил я, но все каса-

тельности неупустительно исполнять я стараюсь, и каково мною

о приуготовлении и снабжении потребностями флота в

Черноморское Адмиралтейское правление предложение послано, со

оного к лучшему усмотрению о надлежащих выполнения и копию2

при сем представить честь имею.

Милостивый государь мой, Федор Федорович!

Его императорское величество возложить на меня изволил,

чтоб имел я наблюдение как за переписками, так и

приезжающими и отъезжающими. Покуда возьму я к тому мои меры,

покорнейше прошу вашего превосходительства, кому из верных

ваших по сему поручить и, если что к сведению моему нужно

будет, не оставить сообщать ко мне.

Михайло Каховской

Вашему императорскому величеству всеподданнейше доношу:

при порте Севастопольском надлежащие предосторожности

соблюдаются исправно. В Таврии между обывателями кроме

тишины и спокойствия незаметно, также и в Константинополе по

партикулярным известиям спокойно, флот их исправляется ки-

леванием и прочими надлежностями, излишней поспешности,

кроме как бывает обыкновенно, не замечается. Из

Константинове

поля сего февраля 22 дня пришло в Севастопольский карантин

маленькое судно, «Бесчифте» называемое, груз имеет апельсины,

лимоны, каштаны, изюм и инжир [провоз]1 его от

Константинополя в море 14 дней, из того числа 9 дней было за противным

ветром в Синопе; шхипер оного судна турецко-подданный грек

Полихронио (будучи здешним обывателем некоторым знаком) и

прочие с ним оного судна греки объявляют о спокойствии в

Константинополе сходно партикулярно и о известиях объявленный

список2 вашему императорскому величеству всеподданнейше

подношу.

Во исполнение высочайшего его императорского величества

повеления, февраля 27 числа, поруча Черноморский корабельный

флот со служителями и порт Севастопольский старшему по мне

флота капитану бригадирского ранга Вильсону, сам отправясь

сего марта 1 числа, прибыл в Херсон и, осмотря тамошнее

адмиралтейство, нашел вновь строящиеся два 74-пушечные корабля и

одно транспортное судно да спущенный в прошлой осени на

воду 50-пушечный фрегат, из кораблей один почти совсем в

отстройке, а у другого весь набор поставлен да починками

исправляются транспортные разного рода суда. О лесах оного корабля,

к достройке потребных, по скорости обстоятельного сведения

получить не успел, но есть в них недостаток. Также и на

фрегатах к вооружению такелажа за отправлением по разным

требованиям в Севастополь в наличии не останется. А сего течения

прибыл в Николаев, 3 числа вступил в Черноморское

Адмиралтейское правление в должность председательствующего к

выполнению должности по сему правлению и по всем частям

к нему принадлежащим. При казначействе денежной казны

разных сумм по оное 3 число состояло 21.750 рублей, и хотя по

краткости времени во все хозяйственное сведение войтить не мог,

но, осматривая херсонские и николаевские магазины, следующих

к исправному вооружению и снабдению корабельного флота в

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии