Адепт

– Если бы я не была дамой, то добавила бы еще несколько гадких слов, – отозвалась учительница. – Жаль, что мы не поехали окружной дорогой, – игриво добавила она.

Офицер неуверенно кашлянул. Островская решительно выбивалась из всех стереотипов. С одной стороны, она знакомила учениц с запрещенной цензурой историей Польши, с другой – не имела ничего против поцелуев с россиянином. Если бы только поцелуев… Было не похоже, что ее мучают угрызения совести, как раз, наоборот, она вся светилась. С малиновым румянцем на щеках она выглядела воплощением греха.

– И куда я только смотрел? – пробубнил Самарин.

– Простите?

– Ты самая красивая женщина, каких я встречал, – искренне сказал он.

– Мы предостерегаем учениц от ловеласов, желающих соблазнить невинную девушку с помощью сладких слов, – заявила она с наигранной серьезностью.

Он ответил ей улыбкой и выскочил из кареты. Со стороны школы приближался капитан Плевша. Судя по виду, совершенно несчастный капитан Плевша.

– Вижу, вы уже знаете об исчезновении Климовой? – сказал он вместо приветствия.

Самарин кивнул.

– И что вы об этом думаете? – спросил капитан, игнорируя учительницу.

– Трудно сказать. – Самарин пожал плечами. – Я не следователь, и в глаза не видел барышню Климову. Теоретически существует только две версии: или ее выкрали, или это какая-то любовная афера.

– Анна Петровна, вы не заметили ничего странного в поведении воспитанницы? – спросил Плевша. – У нее был жених или какая-то симпатия?

– Нет, – решительно отрицала учительница. – Девочки говорят об этом неустанно. Ну, по крайней мере, те, кто постарше. Показывают фотографии, иногда читают письма вслух. Наташка никогда этого не делала. Бывало, даже подруги дразнили ее, но она отвечала только улыбкой.

– Делала хорошую мину при плохой игре или ее это действительно не интересовало? Сердечные дела так важны для молоденьких девушек.

Островская нахмурилась и задумчиво прикусила губу.

– Я не обращала на это внимания, – призналась она. – Однако сейчас, когда вы спросили…

– Ну?

– Мне кажется, что это была снисходительная улыбочка. Такая, словно у Наташи была какая-то тайна.

– Что будем делать? – спросил жандарм у Самарина.

Полковник поднял брови: тайная полиция не должна ничего объяснять военному, а его полномочия касались исключительно анклава, о чем Плевша прекрасно знал. Разница в званиях не имела никакого значения; приглашая полковника к участию в расследовании, жандарм пытался разделить с ним ответственность. Если что случится, вина будет не только на тайной полиции, но и на армии. В нормальной ситуации Самарин с детской непосредственностью и почти удовольствием отказался бы от участия в расследовании. Но ситуация не была нормальной. Уже нет. Поскольку глаза Анны Петровны потемнели от беспокойства, а сама женщина смотрела на него так, словно он был всемирно известным экспертом по поиску пропавших девиц.

– Вы поговорите с подругами пропавшей, а мы обыщем ее вещи, – сказал он.

– Слушаюсь, ваше высокоблагородие!

– Ее вещи? Это невозможно, – запротестовала Островская.

Самарин бесцеремонно схватил учительницу за руку и потащил за собой.

– Ты хочешь, чтобы ее нашли? Тогда помоги мне!

– Ладно, Саша, – покорно сказала она. – Я сделаю то, что ты хочешь. Только бы найти Наташку.

– Где ее комната?

– На втором этаже. Наташа живет с несколькими девочками. Это тут, – сказала она через минуту.

Комната ничем существенным не отличалась от других: кровати вдоль стены, разделенные небольшими шкафчиками для личных вещей учениц, в углу – печь, посредине – большой круглый стол. Сидящим за столом девушкам было около девятнадцати. Увидев Островскую, они поднялись и присели в реверансе, только потом перенесли свое внимание на офицера.

– Это полковник Самарин, – коротко представила учительница. – Он помогает найти Наташку. Барышни: Бестужева, Корсакова, фон Ренненкампф, Голицына, Шереметьева и Буйницкая.

Девушки снова присели в реверансе, обрушив на него свои любопытные взгляды.

– Какой шкафчик принадлежит Наташе? – спросил Самарин.

– Тот, – ответила смуглая, темноглазая девушка.

– А кровать?

– Слева от шкафчика.

Офицер сорвал с постели простенькое покрывало, расстелил на полу, после чего вытащил все вещи из шкафчика Климовой.

– Может, девочкам уйти? – отозвалась Островская.

– Нет, пусть останутся! Может, помогут.

Среди вещей пропавшей ученицы не нашлось ничего необычного, реакцию институток вызвала только коробочка из-под шоколадок.

– А говорила, что все съела, – возмущенно отозвалась мелкая блондинка.

– Мадемуазель Корсакова! – Суровый голос учительницы свидетельствовал о том, что сладости на территории школы не одобрялись руководством института.

Самарин потряс коробочку: загрохотало. Внутри не было шоколадок, а только золотая пуговица.

– «Посети виноград сей», – вслух прочитал полковник.

– Посети виноград сей, – повторила Островская. – Что это?

– Написано на пуговице. Ниже изображение виноградника в лучах солнца.