Адаптер

Она взяла браслеты и на коленях поползла к низкому тоннелю, уходящему немного вниз и больше напоминающий нору. Рита осторожно последовала за ней, стараясь не толкаться, но от нетерпения, она все же ее догнала, легонько толкнув плечом.

— Смотри, кто тут есть, — Каролина сняла перчатки и белыми ручками аккуратно разрыла небольшую ямку, открывая взору маленькую норку

В ней лежал крохотный в два кулачка игольчатый шарик. Каролина бережно взяла его на ладонь и поднесла к свету. У Риты от восхищения аж захватило дух.

— Это ежик, да? — прошептала Рита.

— Ага, они тут каждую зиму в спячку впадают. Смотри, какой миленький, — она ловко разжала клубок, открыв взору маленькую, безмятежно спящую мордочку и голое брюшко.

— Какой красивый, можно я его сфотографирую?

— Не надо, они от вспышки могут проснуться.

— А разве нельзя отключить вспышку?

— Не-а, это заложено в программе. Запоминай так.

— Как бы мне хотелось забрать его домой.

— Нельзя. Даже если родители разрешат, так пронюхает санэпидемконтроль и заберет его.

— Куда заберет?

— На утилизацию, куда же еще.

Рита дернулась всем телом, ужаснувшись. Каролина аккуратно свернула ежика в клубок и положила его обратно в норку. Утрамбовав землю, она поползла назад, Рита, нежно приглаживая рукой образовавшийся холмик над норкой, поняла, что ей тут не развернуться, т задом поползла обратно.

— Я читала, что раньше дома у людей были домашние животные: собаки, кошки, эм, хомячки.

— Да? — села на землю Рита около Каролины, та копалась в сумке и выкладывала около диодного костерка браслетов пластиковые контейнеры.

— Не знаю, мне кажется, что этого никогда и не было, только в дурацких книжках,

— проворчала она.

— Нет, я верю, что это было, и надеюсь, что где-то это еще есть.

— Я много лет умоляла родителей завести кого-нибудь, но они всегда мне отказывали, говорили, что мне это не надо. А когда нашли у меня кузнечика, которого я летом поймала и держала в коробочке у себя в комнате, тогда… — в желтом свете ее глаза блеснули, а дыхание участилось.

— Что тогда?

— Вот, смотри, — Каролина сняла куртку и закатала рукав на кофте.

На сгибах локтя на обеих руках было странное покраснение, усыпанное мелкими черными точечками. Рита деликатно потрогала, ощутив, что в местах точек кожа была неестественно твердой, выпирающей наверх.

— Тогда я первый раз попала в психушку. Мое поведение признали ненормальным, я ослушалась родителей. Я три месяца лежала на, как они называют это, реабилитации. Тебе сначала втыкают сотни игл в руку, вводят туда какую-то хрень, а потом часами читают лекции про благочестие и послушание. А ты сидишь в этом чертовом кресле, вокруг тебя плавают эти мерзкие морды, вбивающие тебе в голову каждое слово! А у тебя перед глазами все плывет, тебе хочется плакать, но ты не можешь, ты ничего не можешь! Такое ощущение, что и дышать можно только по разрешению — Каролина справилась с поступившим к горлу рыданием, и ее голос приобрел жесткие оттенки ненависти.

— Потом я была там еще два раза. Я больше туда не пойду, я сбегу.

— Куда? Разве можно куда-то сбежать?

— Ты же смогла, и я смогу, — твердо сказала Каролина.

— Я думала, что людей так не мучают.

— Людей? Не поняла.

— Нас в Комбинате за любую повинность, даже за самую малую, отправляли в камеру, и облучали, — объяснила Рита. — Я не помню себя маленькой, помню только сейчас, в один момент времени. Мне кажется, что мою память стерли.

— Разве можно стереть память? Ты никогда не пробовала заставить себя что-нибудь вспомнить?

— Пробовала, и мне казалось, что это один раз получилось. Но меня тут же отправили в камеру, и я все забыла, все-все, даже как разговаривать.

— Хм, — задумалась Каролина, морща носик. — Я думаю, что тебе ее просто заблокировали, а раз так, то ее можно разблокировать.

— Может быть, но зачем? Я думаю, что проще так, тем более, что сейчас у меня есть папа, ты, скоро, надеюсь, появится и мама, — смущенно улыбалась Рита. — Я не хочу ничего вспоминать, я хочу забыть все, что было на Комбинате, понимаешь?

— Понимаю, я бы тоже многое хотела забыть, но это невозможно, ты все равно все вспомнишь, и в самый ненужный момент. Это я знаю точно.

Они помолчали. Каролина, спохватившись, открыла контейнеры и сунула погрустневшей Рите в руки большую булку.

— Ладно, хватит дурацких воспоминаний, давай есть.

Проголодавшиеся, они быстренько умяли все булки с вишневым и яблочным джемом и, разгорячившись от полученной энергии, разлеглись на холодной земле, одежда, измерив температуру, включила дополнительный обогрев, так что они чувствовали холод земли только лицом, находящимся близко от земли, повернувшись друг другу.

— А как ты нашла своего папу? — спросила Каролина. — Он у тебя красивый.

— Тебе понравился мой папа? Он немного староват для тебя.

— Ну и что, я же не замуж за него собралась, вот еще.