Адамово Яблоко

Он глотнул виски и сразу почувствовал, как алкоголь приятно разливается в крови. Почему-то он уже предвидел, что напьется сегодня допьяна.

– Зачем шмоток-то столько навез? – спросил он, пытаясь поймать Рослика за руку и привлечь к себе. – Поездку «отбить»?

Тот не дался, брыкнул головой, откидывая с глаз длинную челку – всегда делал так, если врал или нервничал.

– Я покупал всё для себя, а продаю, что не подошло. Или разонравилось.

– А я хочу в Японию, – заявил Сева, примеряя кацавейку, расшитую золотыми блестками. – Меня, кстати, звали в шоу «Русская тройка». Турне по десяти городам, контракт на год. За год можно язык выучить и там остаться. Ну как?

В новом наряде он проскакал по комнате, сделал пируэт.

– И кем тебя звали в это шоу – левой пристяжной? – не удержался в рамках приличий Рослик.

– Ой, как смешно! А вы где одеваетесь, Георгий Максимович? В Париже, наверное? У вас такой костюм, и галстук, и туфли…

– Давайте-ка сюда, – позвал их обоих Георгий. – Жора-нем, как говорят у нас в Париже.

Рослик, поколебавшись, все же уселся на мягкий подлокотник кресла, в котором устроился Георгий, дал себя обнять. Севочка без смущения втиснулся с другой стороны. Спросил, подняв бокал:

– За что пьем?

Георгий вспомнил излюбленный тост Маркова, подходящий к ситуации.

– За то, чтобы нам иметь право первой ночи, а не последнего слова.

– Нет, если уезжать, только не в Японию, – заявил Ростислав, пригубив виски. – Во-первых. там землетрясения, во-вторых, никогда не привыкнешь, все другое. Америка – страна тупых и жирных… Нормально можно жить только в Европе, особенно в Скандинавии. И не только на бытовом уровне. Главное – культура общения. Люди сдержанные, лояльные ко всему. В каждом городке на тысячу жителей есть гей-бар. Перестаешь себя чувствовать существом второго сорта.

Георгий чувствовал, что за его словами прячется какой-то дополнительный смысл, но не хотел думать об этом сейчас. Он спросил, просто чтобы не казаться равнодушным:

– Это правда, детка? Ты чувствуешь себя существом второго сорта, потому что ты – гей?

– Представь себе, – тот вскинул голову. – Кого-то устраивает двойная жизнь под одеялом. Делать вид, что ты как все, или замалчивать тему. А кому-то нужны открытые полноценные отношения. В Европе гей-пары давно уже вписаны в структуру общества. Им не надо прятаться и врать. Они живут обычной жизнью, вместе ездят в гости к родителям, имеют право официально оформить наследство. И никто на них не показывает пальцем. А какие могут быть взаимные обязательства, если люди не позволяют себе открыто быть вместе?

Этот камень, запоздало и беспомощно брошенный в чужой огород, был направлен мимо цели, и не мог задеть. Но рассуждения бывшего любовника невольно повернули мысли Георгия в сторону Игоря, из-за которого он успел наделать множество глупостей, получив взамен рога и досадную ссору с компаньоном.

– А мне кажется, в Европе то же, что у нас, – проговорил Севочка. – Есть нормальные люди, а есть мудаки.

– В Европе нет такого быдлячества, как у нас, – возразил Рослик в запале. – Там в гей-клуб люди приходят, чтобы пообщаться, поиграть в бильярд, обсудить какие-то вопросы, а не чтобы снять партнера для случки на одну ночь!

– Ну да, там еще у всех геев крылья вместо хуев, – не без яда предположил Севочка.

– Интересно, ты о чем-нибудь думаешь в жизни, кроме хуев? – вспылил Рослик. Он захмелел; тонкая кожа у него на лбу и на крыльях носа загорелась малиновыми пятнами. Черты Минервы, смягченные алкоголем, опустились вниз и словно раскисли.

Георгий поймал себя на том, что поглаживает его по спине, ощупывая пальцами твердые позвонки, вспоминая, как волновала его раньше эта аскетическая худоба, казавшаяся изысканной и немного старомодной, как у женщин эпохи ар-нуво.

– Я много о чем думаю, – ответил Сева. – Одно другому не мешает. Просто я считаю, что надо пользоваться тем, что нам дала природа, а не рассуждать о несбыточных мечтах.

И он снова подмигнул Георгию, словно обещая раскрыть бог весть какие тайны.

– Так ты пойдешь в душ? – напомнил Рослик с ноткой ревности. – Дать тебе чистое полотенце?

Тот встал, слегка покачнувшись.

– Да я и грязным вытрусь. Ой, я уже такая пьяная… Только вы не начинайте без меня!

Рослик тоже поднялся, начал убирать вещи с кровати.

Взгляд Георгия застрял на мушиной липучке, свисавшей с люстры. Он сообразил – патологический чистюля Рослик повесил ее, чтоб уловить двух осенних мух, которые теперь трепетали рядышком в агонии, сцепив поломанные лапки и крылья.

Ромео, что лежит здесь мертвый, был с покойною Джульеттою обвенчан…

– Приятно тебя видеть, – проговорил он, обращаясь к Рослику, прикуривая новую сигарету. – Отлично выглядишь.

Тот молчал, нервно лязгая вешалками в шкафу. Его спина с выступающими лопатками двигалась очень выразительно.

Георгий подошел, обнял его сзади и хотел поцеловать, но Рослик отстранился довольно резко.

– Почему? – спросил Георгий Максимович, вспомнив тираду про «полноценные отношения» геев в Европе. – Нашел мне замену?