Адам Бид

Да, мистер Ирвайн был действительно прав. Артуру казалось, что в комнате недоставало воздуха для удовлетворения его обновленной жизни, когда он прочел в письме это место. Он открыл настежь все окна, стремглав бросился из комнаты подышать декабрьским воздухом и приветствовал всех, кто только ни говорил с ним, самою пылкою веселостью, будто получил известие о новой победе Нельсона. С тех пор как он находился в Виндзоре, он в этот день впервые чувствовал себя в истинно ребяческом настроении духа: бремя, тяготившее его, исчезло, преследовавший его страх миновал. Он думал, что мог теперь победить свою горечь относительно Адама, мог предложить ему свою руку и просить его снова быть ему другом, несмотря на это неприятное воспоминание, от которого все-таки будут разгораться его уши. Его сшибли с ног, и он был вынужден сказать ложь: чтоб вы там ни делали, а от подобных вещей остается рубец. Но если Адам был снова тем же в прежнее время, то и Артур желал быть тем же человеком, желал, чтоб Адам принимал участие в его делах и в его будущности, как он желал того до проклятой встречи в августе. Он даже сделает для Адама гораздо более, чем сделал бы прежде, когда он вступит во владение имением; муж Хетти имел на него особенные притязания; сама Хетти должна будет чувствовать, что неприятности, которые она перенесла чрез Артура в прошедшее время, вознаграждались ей вторично. И действительно, она не могла чувствовать очень глубоко, если так скоро решилась выйти за Адама.

Вы ясно замечаете, какого рода картину представляли Адам и Хетти в панораме мыслей Артура на его пути домой. Март наступил, их свадьба должна совершиться скоро, быть может, они уже были женаты. И теперь действительно было в его власти сделать многое для них. Очаровательная, очаровательная маленькая Хетти! Эта крошечная кошечка не думала о нем и вполовину так, как он заботился о ней, потому что он все еще питал к ней безрассудные чувства, почти боялся увидеть ее, право, даже не очень-то засматривался на других женщин с тех пор, как расстался с нею. Крошечная фигура, идущая ему навстречу в роще, окаймленные темною бахромой детские глаза, прелестные губки, приготовляющиеся поцеловать его, – эта картина не утратила своей силы в течение месяцев. И она, вероятно, нисколько не переменилась. Невозможно было подумать, как он может встретиться с ней: он непременно почувствует трепет. Странно, как продолжительно влияние такого рода! Уж, конечно, теперь он не был влюблен в Хетти, несколько месяцев он серьезно желал, чтоб она вышла за Адама, и ничто так не содействовало его блаженству в эти минуты, как мысль о их свадьбе. Преувеличивающее действие воображения заставляло сердце его все еще биться несколько скорее при мысли о ней. Когда он снова увидит крошечное существо в действительности женой Адама, занятым совершенно прозаическою работою в своем новом доме, он, может быть, удивится возможности своих прежних чувств. Благодарение Богу, что все это приняло столь счастливый оборот! У него будет теперь изобилие дел и интересов, которые наполнят его жизнь, и он не будет более находиться в опасности снова разыгрывать роль безрассудного.