Адам

Он слабел. Но и Пастырь начинал «сдавать». Ворона чувствовала, как напряжение всё больше спадает. А Пастырь клонился долу всё больше. Вот и у него хлынула носом кровь.

- Прекрати! – прошептали губы Адама. – Я не желаю тебе зла! Я не для этого тут. Я тут, потому что хочу помочь…так позволь…мне…

Пастырь не отвечал. Продолжал…да, уже лишь сопротивляться.

Краем глаза Ворона заметила движение слева. Один из «латников» шагнул вперёд:

- Сдохни, колдун!

Блеснул пистолет в его руке.

- НЕТ! - взвизгнула Ворона и, собрав, последние силы в кулак, рванулась в бок и обняла Адама.

Грохнул выстрел.

- АНЯ! - закричал Адам.

Ворона почувствовала обжигающую боль.

Улыбнулась, утопая в фиалковой глубине глаз любимого. А мир, постепенно начинала заволакивать тьма.

Люди что-то кричали. Слышались выстрелы.

Адам продолжал её звать. Прижал к себе.

Слабеющей рукой Ворона обвила его шею.

Я люблю тебя, Адамка…и это самое важное…

А дальше была тьма.

12

Отблеск света во тьме.

Голоса.

Мрак постепенно сереет. Обретая очертания серого потолка со свисающими с него пучками трав.

Тело будто налито свинцом.

Рядом - ворчание. Рука угодила в густой мех. Тяжесть на груди. Перед лицом появляется округлая мохнатая мордочка в масочке с торчащими над ней ушками. Влажный нос тыкается в кончик её носа. Ракета облизывает ей лицо.

Ворона обнимает своего друга.

Плечо перебинтовано, отдаёт болью.

- Рана неопасная, - услышала она голос Адама. - Я смог только остановить кровь. Дальше мне помогли.

Девушка повернула голову.

Адам сидел на стуле рядом с её кроватью. Бледный, почти совсем прозрачный, с чёрными тенями под глазами, усталыми до предела. Казалось, будто его выпили без остатка. Но на его тонких губах играла счастливая улыбка.

- Ракета привёл наших, - сказал Адам. – Пастырь меня вымотал. Я бы не смог лечить.

Он помолчал и добавил:

- Я уж думал, что потерял тебя…

- Ничего, - пробормотала Ворона с улыбкой, - меня так просто не возьмёшь!

Адам взял её за руку.

- Ты меня напугала.

Ворона нежно сжала его пальцы.

- Что произошло?

Адам пожал плечами.

- Люди обступили нас. Даже бойцы Пастыря не дали нас убить. У каждого кто-то болен, и люди решили дать нам шанс.

- Я и не заметила, как ты успел всех переубедить, - попробовала сострить Ворона.

- Да я и сам не заметил, - хохотнул в ответ Адам. - Но, видимо, люди решили ко мне прислушаться. И, похоже, что мы справились.

- А что с Пастырем? - осторожно спросила Ворона.

- Ничего, - спокойно ответил Адам. - Беседует с папой.

- Как пленник? - спросила Ворона.

- Ой, нет! - поморщился Адам. – Пастырь сам приказал впустить отряд отца. И разрешил нам лечить больных. Тем более, что с папой пришли и местные…вернулись домой.

- Что это с ним? – искренне удивилась Ворона.

Адам стал ещё серьёзнее.

- Понимаешь, когда мы с ним сцепились…мы волей-неволей открылись друг другу.

Он осёкся.

- Давно я не видел столько боли, ужаса, отчаяния и скорби.

Ворона осторожно спросила:

- Он…ведь как ты?

Адам бросил на неё внимательный взгляд.

- Да, - коротко ответил он. – И даже из тех, кто старше. Возможно, он один и остался. Как-то выжил и в огненных штормах, и во тьме ночи, что наступила после Судного Дня. И я бы не хотел видеть и переживать то, что видел он. Он видел, как горели города и леса. Видел, как вскипали воды в реках и озёрах, и как оттуда выбрасывались обезумевшие от боли, сварившиеся заживо несчастные твари. Видел людей, которые и на людей-то уже не были похожи. Видел сгоревших заживо мертвецов, которые брели куда-то, не разбирая дороги, пока не падали. И, ведь, это всё было делом рук человеческих. Он искренне ненавидел людей за всё это. И, в то же время, искренне жалел и любил их. Пастырь стал жестоким, конечно. Но он из тех, кто себя не пожалеет, если нужно спасти людей. Для него превыше всего идея, в которую он верил. Он верил, что только так может спасти людей. Долгое время он один скитался по выжженным пустошам, на грани жизни и смерти. Он был бесконечно одинок. И подбирал таких же одиноких, полубезумных от ужаса, как и он. Он искренен в своём желании дать людям новую надежду. И не мне его судить.

- Добрый ты! Жизни не знаешь! Ничего, что он наше поселение хотел уничтожить? Или ты забыл?

- Не забыл! И никто из нас не забыл! И он не забыл! И замаливать, искуплять это ему ещё долго придётся! Но, тебе не кажется, что мы уже не в том, положении, чтобы позволить себе месть? Не думаешь ли ты, что после Великой Скорби каждый человек на счету? И что мир теперь должен строиться на новых принципах?

- Да ну тебя, моралист несчастный! - улыбнулась Ворона.

Оба ненадолго замолчали.

- Аня?

- Я.

- Я очень испугался, что останусь без тебя, - снова сказал Адам, смущённо потупившись. - Пообещай мне, что теперь мы всегда будем вместе?

Ворона уняла бешено застучавшее сердце.

Похоже, что сейчас её жизнь закрепляется на совершенно новой для неё колее. Да и почему бы и нет, в конце-концов?

- Обещаю, - чётко проговорила она, - Обещаю, что всегда и везде, что бы ни случилось, я буду с тобой.

Адам протянул ей руку. И она сжала его изящную, но сильную ладонь в своей руке.

Конец.

Левиафан