Ад закрыт. Все ушли на фронт

Петя обнял Жаннету, зачем-то тащил ее вверх, стараясь поставить. Он сам не понимал, для чего. Девушка пыталась обхватить его за шею и застонала от боли. Рука вяло скользнула, не осталась на шее у Пети. Платье на боку потемнело, с мокрого платья Жаннеты стекало багровое, алое. Девушка стала совсем бледной. Может, ее надо уложить?! Жаннета еще что-то говорила, когда кровь потекла изо рта. Не ударила струйкой – а потекла, потому что скопилась внутри. Крови стекало все больше, Жаннета уронила голову на пол, кровь продолжала стекать между ставших неподвижными губ. Петя повернул ее голову к себе, заглянул в широко открытые глаза… и с ужасом понял, что девушка его не замечает. Она еще что-то шептала, что-то пыталась говорить – Петя вроде расслышал свое имя. И вдруг губы совсем остановились; Пете показалось, что Жаннета словно бы потяжелела. Он понял, что Жаннеты больше нет, и положил тело на пол.

Все произошло так быстро, что сознание не поспевало. Петя выпрямился, как деревянный, не в состоянии прийти в себя. Над ним стояли Вальтер и Франсуа Селье.

– Жаннету убили, – сказал Петя.

Он так и поднялся, тыча стволом пистолета в друзей. Франсуа осторожно отвел в сторону ствол, но когда он стал вынимать оружие из Петиной руки, парень замотал головой, стиснул сильнее рукоять.

– Жаннету убили, – опять повторил Петя. Внутри у него все заледенело.

Франсуа покивал головой. Одной рукой он крепко схватил Петину руку с пистолетом, второй отвесил ему сильную оплеуху.

– Придите в себя. Немедленно придите в себя!

– Приди в себя, – строго повторил и Вальтер тоже. – Многих убили, могут убить еще больше.

Петя начал включаться в окружающее. Убитый им убийца Жаннеты лежал на спине; страдальческий оскал на остроносом галльском лице. Не эмигрант… Справа, у перевернутого столика, валялись в скомканных позах трупы еще двоих только что убитых им людей. Были еще покойники, у дверей стонал, скорчившись, раненый. Где-то выли полицейские сирены.

– Быстро! Пошли!

Вот так, почти не приходя в себя, стискивая пистолет, Петя отправился в новый дальний путь. Франсуа вел сначала коридором, потом спустились в подвал, долго бежали по склизкому темному проходу. Подъем, поворот, снова спуск. Длинный кривой коридор, какие-то бочки, поворот. Дверь, поворот, снова подъем… На поверхность вышли уже совсем в другом квартале. По дороге Франсуа все же отнял у Пети пистолет, спрятал в карман. Шли по улице; не сбавляя темпа, Селье объяснял: Приорат нанес ответный удар, квартира Профессора захвачена, вход в портал перекрыт. Теперь за ними гонится еще и полиция, надо уходить любой ценой.

Вошли в аптеку, сразу прошли внутрь, в комнату, пропитанную вяжущим, тревожным ароматом лекарств. Франсуа звонил, Вальтер и двое незнакомых Пете людей с военной выправкой молча стояли вокруг. Кто-то в белом халате кинул Пете куртку и рубашку вместо пропитанных кровью, сунул в руку что-то коричневое, почти зловонное в мензурке. Петя выпил, один из незнакомцев сунул ему еще фляжку с остро пахнувшим вкусным коньяком.

Из квартиры опять шли переходами, вышли в совершенно незнакомой щелеобразной улице с типичными для Франции узкими высокими домами. По улице протиснулось такси, за рулем сидел Вовка-казак. Новое виляние по незнакомым улицам, вход в помещение – оказалось, в зоомагазин. Там, среди говорящих на незнакомом языке, чужих людей, пришлось просидеть несколько часов.

Восстанавливалось жесткое, четкое понимание происходящего. Действовали и уже появившийся опыт, и коньяк, действовало незнакомое лекарство. Пете казалось, что какая-то часть души схвачена вековым льдом. Не надо думать о Жаннете, о всем несбывшемся: просто для того, чтобы не кричать и не заплакать.

Даже хорошо, что не было времени переживать: надо было выбираться из Парижа, надо было срочно уходить в Германию. И вообще продолжать воевать.

– Что будем делать, Петер? Портал недоступен, а нам надо срочно в Германию.

– Профессор убит?

– Его захватили как заложника. Ты же видел, нас не хотели убивать, нас брали живыми. И взяли бы, не будь у тебя Голоса. Знаешь, кто нас выдал? Второй слуга… пожилой такой, тихий и скромный.

– Этот человек не будет жить.

– Не будет. Я сам его найду хоть на дне моря. Но, как думаешь, что делать сейчас?

– Вальтер, давай двигать к границе? Через нее придется перелететь.

– С левитацией у меня не очень… Да и у тебя тоже. Представляешь, какой расход энергии?

– Представляю… А что, есть другой выход?

– До границы еще надо добраться.

– Франсуа говорит, что будут нам и документы, и машина.

Уже в темноте пришел Франсуа. Документы – военный билет Иностранного легиона для Вальтера, отпускное свидетельство. Для Пети – нансеновский паспорт. Со смутными чувствами взял Петя светло-коричневый документ на свое настоящее имя: «Петр Лопухин». Имя прописано по-французски, на этом международном языке[1]. Скверная фотография. Нечеткая фиолетовая печать. Марки об уплате каких-то непонятных ему сборов.