Ад Лабрисфорта

Уэсли и его спутница дошли до конца коридора. Все боковые двери остались позади. Более чем ясно, что нужная им дверь - последняя, центральная. Но все равно блондинка не преминула еще раз направить Флэша:

- Проходите сюда, пожалуйста. Леди Виктория вас ждет.

Сказав это, провожатая исчезла, словно ее никогда и не было. Растворилась в недрах огромного здания, подобно всей остальной здешней прислуге. А Уэсли не оставалось ничего кроме как повернуть полированную ручку и открыть массивную дверь, ведущую в кабинет таинственной леди Виктории.

В кабинете не было зеркал. Это было первое, что бросилось в глаза Уэсли - и он с удивлением понял, что это принесло ему настоящее облегчение. Зеркал не было - но были огромные окна, не окна даже, а прозрачные стеклянные стены. И за ними - небо. Пространство не умножалось искусственно, повторяясь бесчисленное множество раз в самом себе, а было открытым, свободным, каким-то воздушным.

Сам кабинет оказался большим и почти не занятым мебелью. Длинный стол, стоявший ровно посередине, представлял собой основную деталь обстановки. И во главе этого стола, как раз напротив двери, в кресле с высокой спинкой сидела хозяйка кабинета - а может быть, хозяйка всего этого здания.

- Здравствуй, Уэсли. - Леди Виктория поднялась навстречу гостю. - Я ведь могу называть тебя так, правда?

Флэш ничего не ответил. Кажется, его согласие не особо и требовалось.

- Присаживайся. - Леди Виктория кивнула на кресло по правую руку от ее собственного. - Путь сюда был неблизкий, думаю, ты устал. Впрочем, можешь расположиться и с большим удобством. В конце концов, встреча у нас неофициальная.

Кроме стола, здесь имелся большой кожаный диван, занимавший угол кабинета. На вид он казался очень удобным, но почему-то при одном взгляде на него Уэсли сделалось неприятно. Вспомнились чуть пружинящие под ногами мягковатые ступени не то полумертвой не то полуживой лестницы, по которым он приходил в каждую лабрисфортскую параллель и уходил из нее.

- Нет, спасибо, - отказался он и уселся в кресло.

Леди Виктория улыбнулась.

- Выпьешь чего-нибудь?

- Не хочется. Благодарю.

- А я налью все-таки, - сказала хозяйка. - Не лишай меня возможности проявить гостеприимство.

Подойдя к одной из стен кабинета - к той ее части, которая не была окном - она нажала кнопку, и панель светлого дерева в квадратный метр величиной отодвинулась в сторону, открыв роскошный бар.

- Шираз, токайское?.. - предложила Виктория.

- "Бордо Розе".

- Прекрасный выбор, - снова улыбнувшись своей обворожительной улыбкой, одобрила женщина. Взяв два бокала, она поставила их на стол и до половины наполнила розово-золотистым напитком из заранее откупоренной бутылки. Один бокал Виктория пододвинула Флэшу, другой взяла небрежным движением за ножку и, приподняв, полюбовалась цветом вина.

Падающий из окна свет как нельзя более удачно озарял ее точеную фигуру египетской богини, все достоинства которой выгодно подчеркивал безупречный белый брючный костюм. Подчеркивал - но ни в коей мере не приоткрывал, никакой безвкусицы вроде чересчур глубокого декольте или слишком короткого жакета, который будет задираться, обнажая полоску спины над брюками, когда его обладательница сядет. Высокие скулы Виктории, прямой нос, темно-оливковая кожа продолжали ассоциации с Египтом. Точно так же как миндалевидные карие глаза в тени длинных ресниц, тонкие дугообразные брови и чуть полноватые губы. Ее черные волосы были собраны в пучок на затылке и закручены в узел, так что свободными оставались только концы. Но даже так локоны доставали до середины спины. Наверное, когда она распускает волосы, они эбеновой завесой падают до самого пояса. В маленьких ушах Виктории, и на изящных, длинных пальцах, и на стройной шее поблескивали и переливались несколько прозрачных бриллиантов.

Уэсли казалось, что никогда прежде не видел он в человеческих движениях такой соразмерности и идеальной грации, как у Виктории. Не встречал никого с такой по-королевски естественно-гордой осанкой. Но хотя внешне она выглядела скорее хрупкой, чем сильной, от нее исходило такое ощущение силы и властности, которое затмевало собой и побеждало все: красоту, изящество, совершенство, и даже желание, которая эта женщина могла бы вызывать - будь она немного другой. Безграничное могущество одевало ее непроницаемой броней, делало недостижимой, неуязвимой, вечной царицей зримого мира.

Качнув бокал из стороны в сторону, Виктория поставила его на стол. Флэш к своему так и не притронулся.

- Ты знаешь, зачем я тебя позвала, Уэсли? - спросила женщина. Ее голос был подстать внешности - негромкий, мелодичный. Но в нем звучала сталь. Или, лучше сказать, в нем звучал алмаз - если такое сравнение допустимо.

- Понятия не имею.