Читаем ac0846a334c74b76bf3c8ff10e16ffdc полностью

Ему снова вспоминается эта самонадеянная усмешка, что была первым, что он увидел в той женщине. Усмешка, которая не могла считаться подобающей для истинной леди, которой себя в то время мнила эта девушка. Он сам тогда не сдержался и фыркнул от смеха. И сердитый взгляд зелёных глаз послужил ему упрёком. И всё же — она была настоящей леди. Пусть и не в том смысле, который понимали многие. В ней была какая-то странная сила, заставляющая её собеседника покоряться ей. Даже тогда, когда её капризы заходили слишком далеко. Даже тогда, когда они были бессмысленными, глупыми, безрассудными — она какой-то неведомой для всех силой заставляла всех подчиняться её словам и желаниям.

Ему вспоминается, как она, обидевшись на него за какую-то грубость, заперлась в своей каюте и была категорически не согласна разговаривать с ним больше — хотя спокойно общалась даже с самыми обыкновенными матросами. Даже с этим пьяницей Биллом, к которому даже за версту было противно подходить. Должно быть, это было показное — она общалась со всеми, кроме капитана Денеба, которым он тогда являлся. Делюжан едва ли может понять, почему тогда это подействовало на него. Но почему-то ещё во время путешествия от герцогства Ябра до герцогства Иветт всё стало иначе. А в царстве Калиар… В царстве Калиар было очень тепло. И люди там были совсем другие. Делюжан хотел бы навсегда остаться там — в этом тихом местечке, где верили в странных богов и почитали совсем иных героев. Кожа и глаза у людей в царстве Калиар были темнее, а души намного светлее. Их не испортила ещё та жуткая машина, которую люди красиво величают цивилизацией. Люди в Калиаре не боялись носить яркую одежду — эти броские цвета до сих пор стоят у него перед глазами. А их песни… Никогда в жизни Делюжан более не слышал столь прекрасной музыки. Их девушки украшали свои волосы цветами, а женщины покрывали свои головы цветными покрывалами. Там было так жарко и влажно, что Джулия разболелась. Наверное, это было единственной причиной того, что они пробыли в царстве Калиар так недолго.

— Она — истинная принцесса, не так ли? — спрашивает он с какой-то тихой и, как ему самому кажется, безнадёжной усмешкой. — И до сих пор — настоящая красавица?

Сколько он её помнит — она всегда была именно такой. И пусть многие считали её личностью весьма скандальной, Джулия никогда не переставала из-за этих скандалов быть принцессой. Нежной и хрупкой. Что бы там не шептали за её спиной злые языки. И что бы она сама о себе не мнила. Она не нуждалась в том, чтобы ей кто-то в чём-то помогал — сколько Делюжан помнил их знакомство, Джулия была слишком самостоятельной для этого. Но ей нужно было внимание, тепло… И она требовала этого. Требовала настойчиво и даже упрямо.

Джулия Траонт была дочерью короля, хоть её отец узурпировал власть тогда, когда она была уже в достаточно сознательном возрасте, а он, Делюжан, по рождению и праву имеющего все шансы взойти на престол, был блёклой тенью на её фоне. Роль серого кардинала — вот роль, которая принадлежала ему по его талантам. Он не был ни хорошим оратором, ни даже просто обаятельным человеком. Он мог понять, что как делается, но… Отношения с людьми никогда не складывались ни сначала у принца Денеба, ни потом у министра Делюжана.

Он никогда не мог быть кем-то другим. Как ни старался. А ей, Джулии Траонт, шли все роли — каждая, которую ей взбрело в голову сыграть. Она могла быть почти что легкомысленной и даже капризной принцессой, могла быть безукоризненной герцогиней, могла быть ведьмой, взбалмошной и злой, могла быть любящей матерью и заботливой сестрой… Да только ли эти роли были ей подвластны?..

— Она много лучше! — как-то ревниво возражает мальчик, и Делюжану от его тона хочется захохотать в голос.

Она много лучше. Разумеется, он не может не согласиться с этим ребёнком. Джулия была тем человеком, которого просто невозможно описать словами. И пусть она была намного более своенравной, порой до грубости упрямой, слишком чувствительной и обидчивой, нежели следовало, она была лучше тех нарисованных образов, которые считались идеальными — образами послушных белокурых красавиц, не умеющих возражать и сердиться.

Он усмехается, думая о том, что лет сорок назад воскликнул бы не менее ревниво и пылко на такие слова. Но сейчас… Разве есть у него право это делать? Теперь он лишь улыбается и почти что покорно ожидает того, что будет дальше.

***

Перейти на страницу:

Похожие книги