ac0846a334c74b76bf3c8ff10e16ffdc

Джулия Траонт зябко куталась в свою меховую накидку от холода. Пожалуй, ей и вовсе не стоило здесь находиться. Ветер здесь был наиболее сильным. Да и забираться на скалы было, пожалуй, весьма трудно. До хрустальных скал нужно было идти около часа от их дома по узкой тропинке, а потом ещё где-то минут двадцать идти по тому, что и тропинкой было совестно назвать. Нужно было опираться рукой на выступы в скале, чтобы забраться повыше — туда, откуда можно было увидеть и оба берега Нрольгавы, и устье реки Доиринн, впадавшей в Нефритовое море… Если идти по берегу реки Доиринн достаточно долго (через тот лес, через который она протекает), можно добраться до старинной эльфийской крепости Вирджилис. Крепость практически разрушена теперь, и вряд ли хоть кто-нибудь там бывает, если только дети — люди этих мест не слишком много думают над философскими проблемами, историей, сказками и легендами, они живут теми бытовыми мелочами, без которых невозможно посеять рожь, пшеницу, посадить яблони, груши, вишни… Им совершенно безразлична история. Многим из них. Джулия уже некогда бывала здесь… Они тогда остановились здесь с Денебом… Ему было некуда, а ей просто не хотелось возвращаться. Где-то около полутора месяцев пробыли они здесь — ходили и к крепости Вирджилис, Джулия тогда любовалась величием разрушенной цитадели, а он декламировал стихи какого-то поэта из своего королевства. А потом она ещё почти простудилась, постояв вот так на скале около трёх часов в одной ночной рубашке, просто потому, что ей было весело. И хотелось подумать. Леди Траонт улыбается и вспоминает горячие руки принца Денеба на своих плечах. Пожалуй, это было очень приятно — обнимать его в ответ и смеяться по какому-то сущему пустяку. И ещё было приятно чувствовать, как он заплетал ей косу… И тогда им обоим казалось, что они не принц и принцесса (пусть к тому времени она и была уже скорее герцогиней), а обычные люди, которым позволено прожить свою жизнь так, как им хочется… Он оказался очень нужен ей в тот момент. И герцогиня Джулия всю жизнь будет благодарна своему принцу Денебу за то, что он не ушёл тогда… За то, что позволял целовать себя, брать своё лицо в руки, перебирать свои волосы, шутливо щёлкать по носу… О тех днях у леди Траонт остались одни воспоминания. Но какие это были воспоминания! Никто из высшего круга Орандора не счёл бы их приличными. Но те воспоминания были чудесными! Совершенно прекрасными, яркими и замечательными! Никогда в жизни до или после того путешествия она не ощущала себя такой счастливой… И герцогине Траонт снова кажется, что она чувствует губы принца на своей шее, на своих плечах, на своей груди… Ей нравится эта деревня. Хотя бы потому, что она потворствует её этим peu caprice. Орандор не потворствовал. Её родное королевство часто было слишком скучным и однообразным. Конечно, с приходом молодого короля многое изменилось, но, всё же, недостаточно многое. Многие герцоги, графы, бароны или баронеты так и остались скучнейшими по сути людьми, не видящими ничего дальше морали. Как будто от того, соблюдает ли все моральные нормы человек, зависит, насколько счастлив он окажется в своей жизни. Джулия же всегда считала, что дело совсем не в этом… Ей куда более приятно вспоминать о днях, когда она совершала безумства, глупости, которым вряд ли нашлось бы оправдания, когда она кричала, закатывала истерики, а потом хохотала, когда они с Денебом зашли по пояс в озеро Эитн, будучи в одних тонких сорочках, через которые так легко можно почувствовать тепло чужого тела, ей куда более приятно вспоминать, как легко рвётся ткань этих самых сорочек, чем о том, что она выглядела приличной и достойной молодой особой. Ей куда больше удовольствия — того удовольствия, что плавно поднимается в душе и переворачивает всё мировоззрение в один миг — доставляет воспоминание о том звуке, с каким разорвалось её жемчужное колье, с каким упали на пол драгоценные камни… Ей куда больше удовольствия доставляют мысли о том, насколько это всё было безумно. И волшебно. Хоть и совершенно аморально. Губы Джулии Траонт расплываются в улыбке.