Абрек из Мюнхена

Первое время в абвере Манштайн занимался вообще несерьезным делом. В оккупированных станицах он собирал подписки, письменные обязательства со всей мужской половины старше одиннадцати лет об обязательстве сотрудничать с немецкой властью. Рутинное, в общем-то дело, вынесло его в конце двадцатого века на вершину мировой закулисной политики.

После капитуляции Германии ее военные архивы оказались большей частью в руках западных союзников и были подвергнуты тщательному изучению на предмет выявления в них документов, пригодных для шантажа и компрометации советских партийных и государственных кадров.

Американцы, в чьи руки после войны перешли архивы, решили в одиночку воспользоваться компроматом. Не удалось. Манштайн вовремя вспомнил, кем стал его первый подписант, и даже фамилию вспомнил.

Так, что не канцлер настоящий объединитель Германии, а он скромный служащий разведки. Ему честь и хвала.

А сколько еще нужных бумаг, было в том архиве, что были вывезены с оккупированной Европы. Да все население, у него сидит на крючке. Вон последний раз случился скандал, с каким большим руководителем, одной конфессии сидящей на сапоге. Тот в четырнадцать лет подмахнул обязательство трудиться на фюрера.

Маштайн улыбнулся. Повезло. А чтобы старый волк не проболтался, ему на старости лет, создали сверхсекретный отдел, выделили отдельное здание, хороший оклад и дали возможность поиграть на старости лет в великого разведчика.

Чем бы старое дитя, не тешилось, лишь бы не плакало, лишь бы рот не открывало. На стене у Манштайна висела огромная карта мира. Он на ней флажками с фотографиями тасовал фигуры президентов и премьер-министров. Итак, сейчас его задача Кавказ. И что у нас там… Сладкий сон сморил старика.

Глава 4

Секретарша постучала в дверь кабинета.

– Лона Штерн!

Манштайн, как будто и не спал, ответил бодрым голосом:

– Пусть проходит.

В кабинет легкой походкой вплыла красивая блондинка. Не каждому природа отваливает в такой мере от своих щедрот. Широкие бедра, высокая грудь, тонкий стан, идеальные линии ног. На Востоке, про таких, говорят – утренняя заря.

– Добрый день господин полковник!

– Проходите Лона. У нас нет времени. Сегодня в конце дня вы вылетаете в Москву, а далее, как повезет. Думаю на Кавказ.

На лице Лоны Штерн застыл немой вопрос. Она привыкла к парадоксальным решениям шефа, смысл которых трудно было сразу уловить и лишь по прошествии определенного времени выяснялась их гениальность. Шеф, Фридрих Манштайн никогда не мелочился. Он оправдывал имя своего великого предка, смотрел на века вперед, мерил расстояния не семимильными шагами, а градусами на глобусе, ход делал не пешкой, а ферзем. Лона знала, что если ее экстраординарно куда то посылают, то за этим будет стоять большая игра, большая политика. Она супер-агент мирового класса, находилась в золотом запасе, но вот и ее день настал. Как она проявит себя?

– Я готова выслушать ваш приказ, – коротко сказала Лона. Манштайн показал ей место, за столом переговоров, и сам сел напротив. Он связался с секретаршей по громкоговорящей связи и грозно спросил:

– Элеонора, где Конрад, почему мы должны его ждать? Где этот бездельник, черт бы его побрал?

Из приемной раздался голос заместителя.

– Я здесь!

– Он давно ждет вас.

– Пусть заходит! – смилостивился Манштайн.

В кабинет твердой, решительной походкой вошел заместитель по оперативной части, майор Конрад Ман.

Не обращая внимания на шефа, он стал раскладывать на столе бумаги.

– Итак, что нам известно… – Конрад поднял глаза на Манштайна, скептически смерил его с ног до головы, а затем с ехидцей спросил: – Господин полковник, надеюсь, в отличие от бездельника, вы рассказали Лоне Штерн, в чем будет заключаться ее задача?

– В общих чертах! В общих чертах! А теперь любезный, попрошу вас, наполните мои стратегические указания конкретикой. И не задавайте мне глупых вопросов.

Конрад Ман отбил выпад начальства.

– Это уточняющие вопросы. В виду дефицита времени, как вы изволили выразиться, мне…

Полковник Манштайн перебил его.

– К вашему сведению мой дорогой, я не выражаюсь, а всегда четко и ясно излагаю мысли. Конгениальные мысли. И не надо смотреть на меня такими несчастными глазами, не дождетесь Конрад… Докладывайте, что вы там накопали в развитие моей блестящей идеи.

Любой, кто бы посмотрел на них со стороны, подумал, что сотрудники заигрались. Ничего подобного. Шутливым обращением и пикировкой, они оба снимали излишнее напряжение, сопутствующее началу каждой операции. Собственная психологическая разработка Манштайна. Один полюс он – гений всех разведок мира, и другой полюс – его, не хватающий звезд с неба заместитель Конрад Тринадцатый. Так это несчастливое число тринадцать и приклеилось к его заместителю, после того как он на спор выпил тринадцать кружек пива. После этого надо было еще выдержать полчаса на месте.

И второе конспиративное имя получил Конрад после этого пари – Конрад Метеор. Он взял в руки один из разложенных на столе листков.