Абонент снова в сети

Не отрывая ладони от номера, Виктор провёл ею вниз и с довольной ухмылкой отстранил руку. Я, мягко говоря, удивился тому, что открылось моему взгляду: вместо шестёрки была девятка! Уж не показалось ли мне это чудо? Нет, я готов поклясться, что пару секунд назад своими глазами ясно видел цифру шесть. Но как тогда Виктор перевернул её, если подобное действие можно охарактеризовать таким способом? Магия?

– Что вы только что сделали? – спросил я Виктора, и, судя по его тону, вопрос мой явно пришёлся ему не по душе.

– Это – всего лишь одна из моих многочисленных способностей. Боюсь, я не в силах объяснить вам всей сути произошедшего, – он развернулся и грозно взглянул на меня, – да и вряд-ли вы хотели бы вникать в подробности, – и снова та странная искорка мелькнула в зрачках.

Мне вновь почудилось, или с его губ сорвалась прямая угроза? Лицо Виктора необычно потемнело: уголки рта опустились вниз, пристальные глаза наполнились злобой. Смотря в его зрачки, возникало ощущение, будто я глядел в тёмную пасть бездны, куда не отваживались опуститься даже самые яркие лучи солнца. И густой мрак, царящий в бездне, готов вырваться наружу, за пределы провала, и поглотить в себе весь мир.

– На вашем месте я бы поторопился, ведь Зубцин уже домывает свою тарелку, – произнёс Виктор, надвинув шляпу сильнее на лоб так, что тень от полей скрыла глаза.

Точно! Виктор своим разговором об иных пространствах и проделанным «фокусом» с перевёртыванием не ощутимых объектов совершенно выбил из моей головы первоначальную цель поездки в город. Ничего не говоря ему, я развернулся и быстрым шагом направился к дому, думая не столь о встречи с патологоанатомом, сколько о возможности оставить компанию с Грачом. Он действовал мне на нервы, как видом, так и дальнейшим поведением. Им он особенно пугал. Даже повернувшись спиной, стараясь не оборачиваться, я чувствовал на себе его взгляд: неземное прикосновение холода, способное, казалось, пробить насквозь любую физическую материю. Лишь подойдя к подъезду и взявшись за металлическую ручку двери, это ощущение исчезло. И только тогда я позволили себе взглянуть назад, ожидая увидеть недвижимую тёмную фигуру на фоне зелёной травы и нависших крон деревьев. Но там никого не оказалось. Только две мамаши не спеша катили детские коляски, болтая о никому не нужных вещах. Через дорогу, по полосе асфальта, спрятавшейся за молодыми берёзами, в клетчатой рубашке топал юноша, держа на поводке до безумия красивого ретривера. Но нигде не было Виктора! Место меж двух автомобилей было пусто. Словно мой недавний собеседник растворился в воздухе, ибо пешком ему не суждено скрыться из поля зрения.

Почему-то я вспомнил наш с ним разговор о параллельных мирах…

Я зашёл в узкую кабину лифта, увешенную различными объявлениями, многие из которых были наклеены друг на друге, и нажал на кнопку необходимого этажа. Металлические двери медленно закрылись, и лифт повёз меня вверх, на седьмой этаж. Я пытался не думать о Викторе, что успешно у меня получилось. Возможно, само сознание стремилось изгнать всё связанное с этой странной личностью. А о продельном трюке я и вовсе предпочёл забыть, как о никогда не существовавшем эпизоде моей жизни. В его жесте просматривались силы, витающие за гранью разумного, не принадлежащие этому миру. Каждое движение наполнялось жутью, и чем больше думаешь о ней – хранишь в своей голове подобную фигуру – тем сильнее понимаешь. Только один вопрос никак не хотел ослаблять свои путы: куда делся Грач? На подсознательном уровне я понимал, что никаким образом он не мог вот так быстро скрыться из вида. Мой путь от припаркованных автомобилей до подъезда дома составил не больше тридцати секунд. Этого времени недостаточно человеку, чтобы скрыться за границей поля зрения, даже если тот перейдёт на бег. Стало быть, он в прямом смысле растворился в пространстве, будто… призрак.

Удивительным для меня не стало собственное отношение к предположенной версии. Ранее я бы назвал её сущим бредом, но после всего произошедшего бреда для меня не существовало вообще. После телефонного разговора с покойником, уничтожавшего за один вечер формировавшуюся долгие дни мою точку зрения, относительно недавних событий, даже в самом нелепом и необычном появился смысл.

Боже! Я ведь не уверен и в правоте своих действий. Должен ли я вмешиваться в размеренно текущий поток, тут же боясь нарушить его течение, когда сами родители Романа предпочли смириться с потерей сына. Ответом на этот вопрос стали раскрывшиеся двери лифта и видневшаяся из проёма дверь квартиры патологоанатома.