Аберрация

— Я не англичанин. Просто я воспользовался твоей первой коммуникативной доминантой, которую ты выдал при нашей встрече. Она была сформулирована на этом языке.

Береснев от неожиданности сел, опершись ладонями на траву. Она оказалась упругой и мягкой.

— Вы хотите сказать, что можете общаться на любом языке?!

— Я могу общаться вовсе без вербальной коммуникации. Но тебе такой способ покажется не совсем удобным, — буднично пояснил хардтаймер. — Ладно. Мы теряем время. Спрашивай по существу, а потом я дам необходимую информацию.

Виктор заколебался, но потом все же спросил:

— Вы — человек?

— Нет.

— Вы искусственный организм?

— Нет.

— Вы… гуманоид?

— Я — разумная система.

— Хорошо… — Береснев помедлил. — Ваша основная функция?

— Контроль за соблюдением законов Универсума.[53] Коррекция отклонений. Устранение дестабилизирующих факторов.

«Все-таки машина! Вроде наших биотехов, только на порядки сложнее…»

— Твой статус? — спросил Береснев по-русски, переходя на привычное обращение с биотехами.

— Блюститель. — Хардтаймер слегка повернул голову, будто посмотрел на собеседника, хотя за зеркальным забралом лица видно не было. — Ты принял правильное решение. Общение на родном языке наиболее продуктивно. — Он тоже перешел на русский.

— Отлично. Тогда рассказывай.

— Ты знаешь, что из себя представляет Универсум?

— Я знаком с некоторыми теориями на этот счет и насколько мне известно, единого мнения об организации и структуре Вселенной до сих пор не существует, — осторожно ответил Виктор.

— Это у вас не существует, у разумных с планеты Земля, — уточнил блюститель. — Тем не менее вы проводите эксперименты по воздействию на Универсум! Вот именно с такими ситуациями нам и приходится работать.

— «Нам»?!

— Конечно. Универсум многомерен, вернее, многовариантен. Мерность его ограничена двенадцатью степенями свободы, или направлениями, а вот вариантов организации этих направлений почти бесконечное множество…

— Что значит «почти бесконечное»?

— Это означает, что не все возможные варианты реализуются. Так вот блюстители контролируют соблюдение основных законов Универсума, в том числе и закона мерности.

— Хочешь сказать, что люди нарушили основной закон мироздания?!

— Естественно, нет. Это не в ваших возможностях. Но вы нарушили метрику вашего континуума, временно создав дополнительную мерность. В результате в ваш континуум проник другой разумный, которого вы называете Гостем.

— Погоди-ка!.. — Береснев даже привстал. — Ты хочешь сказать, что Гость — это не астероид, а разумное существо?!

— Извини. Я не учел ограниченности вашего способа обмена информацией, — небрежно сказал хардтаймер. — У вас такая странная система доступа…

Его тон сильно не понравился Виктору, но не потому, что блюститель проявил высокомерие, а потому, как он это сделал. Однако пока еще время выводов не пришло, а основное правило «гекконов» гласило: «Максимум информации — максимум возможностей». И Береснев спокойно произнес:

— Это к делу не относится. Отвечай на вопрос.

— Хорошо. Гость и связанные с ним грядущие события опасны не только для вашей цивилизации, но и для Универсума. Так как этот разумный обладает технологиями оперирования с мерностью. Он оказался в вашем континууме случайно, можно сказать, не по своей воле, поэтому, естественно, хочет вернуться назад, в свой мир. Однако для этого ему необходима технологическая и энергетическая база. Вот он и решил использовать то же устройство, которое выдернуло его из родной реальности. Вас же он в расчет просто не берет, ибо не воспринимает как разумных.

— А в чем же опасность для Универсума?

— Гость способен изменить закон мерности, а это — угроза существованию самого Универсума.

Виктор своим обостренным восприятием почувствовал, что собеседник начинает фильтровать выдаваемую информацию, то есть «говорить правду, но не всю», и «геккон» насторожился по-настоящему. Начинался самый важный и опасный этап в общении — «кто кого объегорит», как говорили на Руси. С этого момента любое неосторожно произнесенное слово могло обернуться либо победой, либо поражением. И Береснев задал главный вопрос:

— Насколько я понимаю, ты, блюститель, обладаешь необходимыми возможностями, чтобы помешать этому… Гостю совершить правонарушение. Тогда для чего тебе понадобился я?

Хардтаймер ответил не сразу, чем еще больше укрепил подозрения Виктора.

— Я — лицо официальное, если пользоваться вашей терминологией, — наконец заговорил он. — Блюститель обязан пресекать нарушение законов, но связан жесткими правилами воздействия. В данном случае любое мое действие против Гостя приведет к нарушению этих правил.

— Что-то уж больно туманно! — не выдержал Береснев. — Концы с концами не сходятся. Какие же действия вам разрешены?

— Любые, не влекущие нарушение или прекращение функционирования разумной системы.

— То есть убить ты не можешь?

— Не имею права. Гость настроен очень решительно, а его технические возможности сравнимы с моими. Без нарушения правил его не остановить.

— А я здесь при чем?