аа

Девяносто три процента неудач.

Когда ищешь один успешный вариант из десяти тысяч возможных разочарований, сложнее всего убрать из уравнения свою покорность и силу воли. Найти способ, который позволит быть собой. Остальное – дело времени.

Сколько бы его ни потребовалось.

Еще один месяц.

Спустя двадцать четыре фунта и три одежных размера, когда одиннадцать шоколадных эклеров взывают к возмездию из моего живота, а голая задница елозит по заваленному бумагами столу, я насчитываю – одно, два, четыре – четыре пигментных пятна на черенке доктора Спайсера каждый раз, когда тот вынимает его из меня.

– Черт, ну ты и похудела! – пыхтит он.

Я перевожу взгляд на обои с плюшевыми мишками, обрамляющие стойку с брошюрами: порок сердца, рак простаты, гипогликемия.

Аутизм… опухоль головного мозга… герпес…

Об меня ритмично ударяются его паховые волосы с алюминиевым отливом. Желудок прихватывает, и я тихонько скулю.

Глаза доктора Спайсера высыхают и округляются.

– Ты кончаешь?

Он ускоряется, бледный бугристый член подрагивает, галстук с героями «Луни тьюнс» отлетает от живота с каждым толчком.

– Кончаешь, да?

…мышечная дистрофия… врожденное слабоумие…

Нос повыше, улыбайся и маши.

– Ага, – бормочу я.

Но удары уже сливаются в один глубокий долгий рывок, и кремовая начинка, наполнив меня, как пирожное, сочится через края.

Кап‑кап.

Доктор Спайсер тяжело дышит, промокает галстуком лоб и щеки: поросенок Порки и Уилл И. Койот преграждают дорогу кофейному запаху изо рта. На серовато‑коричневый линолеум шлепаются белые капли. Влажный галстук скользит между пальцев.

– Ты предохраняешься? – спрашивает док, не обращая внимания на эластичные нити, свисающие с его члена, как тарзанка.

Плюх.

Снова спазмы, я пытаюсь сдержать гримасу, впиваюсь пальцами в стол для обследований и ломаю пару ногтей. Очередной стон.

– Да, мне тоже понравилось. – Он улыбается, ковыляет со спущенными брюками к стойке, достает из жестяного дозатора бумажное полотенце и вытирает член. – Нет, правда. – Он комкает и выбрасывает бумагу, словно не замечая, что моя вагина пускает слюни. – Предохраняешься?

Мужики всегда так – сначала кончат, потом спрашивают.

– Медицинская группа Брекенриджа – пожалуйста, оставайтесь на линии, – выдыхаю я в ответ на сигнал гарнитуры. Доктор Спайсер заносит ручку над рецептурным бланком. Мне по‑прежнему нечем подтереться.

– Пропишу «Левонелль»… на всякий случай, – бормочет он.

– Да предохраняюсь я! А теперь, может, поднимешь задницу и подашь полотенце?

Я уже начала падать в его глазах.

До намеченного веса еще худеть и худеть, но я уже вернулась к прежней чудовищной сущности: маленькая мисс Миранда Прит‑чёрт, супервагина. Коллеги, совсем как знакомые мальчики в старые времена, чешут затылки и гадают, как эта покорная секретарша стала такой неприступной. Вместо научного центра у них – офисный кулер.

(11:04) Доктор Лэнгли:

– Ставлю на мет.

(11:04) Доктор Алмер:

– Штуку баксов на домашнюю колонотерапию и спиды.

(11:05) Доктор Девилль:

– Что бы это ни было, у него явно есть побочные эффекты.

Слухи доходят урывками, но никто из врачей даже не дает себе труд подумать, до какой степени ответственен за такое поведение мой новый друг. С кем поведешься, от того и наберешься.

(13:04) Медсестра Фаулер:

– Эй, вешалка, пойдем перекусим. В таком виде тебе на примерку нельзя, надо что‑то делать.

Гарнитура сигналит, и я говорю:

– Брекенридж – пожалуйста, оставайтесь на линии.

Моя подельница Хизер Фаулер достает из сумки пузырьки и коробочки.

Я глотаю третью за день таблетку «Перкосета» и прикидываю, как скоро доктору Ричардсу, Кэмдену или Лейси надоест продлевать мне рецепт.

Хизер трактует мой отстраненный взгляд по‑своему.

– Не налегай на «Перкосет», если не хочешь в обморок хлопнуться.

За плечами – много месяцев и одежных размеров, на носу час «Ч», а спазмы совершенно невыносимы. Игра, поначалу такая невинная, хотя и небезопасная, стала рутиной – я теперь только и делаю, что пытаюсь удержать себя на плаву. Фаулер ничего не знает о моем эффективном методе, что не мешает ей рьяно меня поддерживать: пищевыми добавками, косметикой и советами бывалого профи. Я будто сдала ей внаем свою жизнь, а она за это укрепляет мою красоту и жизнеспособность.

Маникюр, педикюр. Шелушение.

Солярий высокого давления и роскошный уход за волосами.

Я еще не вернула корону, но со мной уже обращаются как с королевой.

Хизер протягивает мне тюбик и три пузырька.

– Надо разобраться с прыщами, если только тебе не кажется, что пицца вместо лица – это сексуально.

Она громко ставит на стол еще две бутылочки и добавляет:

– Между прочим, я только что пыталась пошутить.

На маленьком зеленом тюбике написано: «Проактив».

Коллекцию дополняют витамины A, B6 и C.

Я нетерпеливо барабаню пальцами и ломаю о деревянную столешницу еще один ноготь. Срикошетив, он летит через весь офис.

– Это из‑за того, что у тебя низкий кальций и цинк. – Медсестра Фаулер достает еще упаковку‑другую таблеток и тюбик со средством для ухода за кожей, а затем тычет пальцем мне в нос. – И никаких вам коктейлей, кроме «отвертки» с мякотью, юная леди!