А теперь держи меня

Я шумно вздыхаю, оглядываюсь на Мишу, будто ища поддержи, но тот ничем не может мне помочь, как бы я не хотела. Пытаюсь собраться с мыслями, но голова идёт кругом.

— Травма была года четыре назад. Потом ему делали операцию. Он встал на ноги и всё было прекрасно. Примерно полгода назад был несчастный случай, — уклончиво отвечаю я, не собираясь рассказывать подробности. — И Егор снова оказался в кресле. До этого он дрался на рингах и очень редко жаловался на еле заметную ноющую боль в спине. Не обращал на это внимания. Я тогда с ним не общалась, поэтому знаю только по его словам, — на пару секунд замолкаю.

— В последнее время у него были какие-то другие симптомы? Головные боли, рвота? До этого он терял сознание?

Я трясу головой.

— Я не знаю, — признаюсь я. — Он ничего мне не говорил. Последний месяц я много работаю. Я не могу следить за ним всё время, Егор же не ребёнок.

Врач вздыхает, достаёт из нагрудного кармана очки, теребит их в руках, а после прячет обратно на своё место. Тянущееся молчание сводит с ума, это словно ожидать приговора. Невыносимо.

— При компрессионном переломе или при сильных ушибах позвоночника бывает частая потеря сознания, — спокойно объясняет мне доктор. — Я думаю, что из-за того самого «несчастного случая», позвоночник в месте перелома раскрошился. Точнее… Как бы понятнее объяснить. Небольшие осколки позвоночника отвалились и застряли в тканях. Они совсем незаметны и, в принципе, не опасны для жизни. Но в этом случае они вызвали воспаление. Егору нужна операция.

Вот и приговор. Операция. У нас нет денег на подобные услуги. Я планировала, что мы сделаем её через полгода или, возможно, год, когда я разберусь с работой и с кредитом. Но прямо сейчас…

— Во-первых, чтобы вытащить осколки. И, во-вторых, операция на сам позвоночник. Если её сделать, есть шансы, что парень снова сможет ходить, — продолжает объяснять мне врач. — Но, если её не сделать, при дальнейших нагрузках Егора может парализовать полностью. Воспаление снять мы сможем, но это не гарантирует, что оно не вернётся. Ему нужен постельный режим и покой, чтобы в дальнейшем не было осложнений.

Голова идёт кругом. Значит, если мы откажемся от операции, то Шторм может навсегда остаться прикованным к кровати. Чем же он занимался в тайне от меня, раз у него такие последствия? Чёртов идиот…

— Я найду деньги, — решительно говорю я. — Когда можно будет с ним поговорить?

— Егор всё ещё без сознания. Ему лучше остаться в больнице под пристальным наблюдением, — я неохотно киваю. — Советую вам с друзьями вернуться домой и отдохнуть. Когда Егор придёт в себя, я обязательно позвоню.

— Хорошо, — машинально отвечаю я, а в мыслях так и вертится: «нужны деньги», «нужно срочно где-то отыскать кучу денег на операцию».

Врач последний раз осматривает меня таким взглядом, словно я вот-вот грохнусь в оборок, и уходит.

Говорите, беда не приходит одна?

Маша у Арчи. Таран с Кузнецом возвращаются обратно, чтобы спасти её. Егор в больнице. Срочно нужны деньги на операцию. Чёрт бы побрал эту жизнь! Можно хотя бы день без проблем обойтись?

Когда узнаю, что творил без моего ведома Егор, убью его. Точно! Возьму и убью. И не нужно будет на счёт денег волноваться…

30

Halsey — Angel On Fire

Всё оказывается куда тяжелее, чем я представляла. На следующий день Миша с Андреем уезжают спасать сестру, а я отправляюсь на работу, чтобы хоть где-то отвлечься от противных мыслей, но даже проект от Виктории не спасает. Такими темпами моя производительность снизится и меня выпрут с должности. Чувствую, с моей удачей именно это и случится.

— Ты в последнее время какая-то загруженная.

Это перерыв, и я снова сижу в кафетерии с Кириллом, преследующим меня буквально по пятам. Парень словно поджидает, когда я отправлюсь перекусить, чтобы поболтать и опять попытаться уговорить перейти в его отдел. Понятия не имею, почему он прицепился именно ко мне, есть же работники гораздо опытнее и объективнее. А я тут всего несколько месяцев, и в моём наличии только один глобальный успешный проект. Остальные так, мелочи.

— Да проблем много, — бросаю я, ковыряя вилкой в салате.

Есть совершенно не хочется. Мысли забиты отправившимися в адское логово парнями и Егором, который, наконец, очнулся после вчерашнего обморока. Об этом мне сообщил доктор сегодня утром.

— Наверное, серьёзные проблемы, раз ты который день ходишь с кислой миной, — парень пытается пошутить, но я даже не улыбаюсь.

— Да уж, — бурчу я.

— Может, я чем-нибудь могу помочь?

Кружка с кофе в его руках кажется такой неестественной, портящей всю картину, и я задерживаю на ней взгляд, пытаясь понять, что в этот момент смотрелось бы лучше? Виски? Вино? Кола? Может, я просто хочу напиться и забыть о всех бедах?

— Ну, если ты знаешь, где можно быстро найти кучу денег, то было бы здорово, — пытаюсь придать голосу ироничности и выдать свои слова за шутку, но, очевидно, Кирилл воспринимает всё всерьёз.

— Деньги нужны? — вскидывает бровь.