А теперь держи меня

— Пошли, пройдёмся, — предлагает парень, наконец, вырываясь из своих мыслей. — Оставим машину. Надо бензин экономить, а то мало ли. Осмотрим территорию, потом придумаем что-нибудь.

— Ага.

Я не двигаюсь, и Шторм первым вылезает из автомобиля, хлопая дверью.

Не хочу выходить. Там холодно и одиноко. И тут мне уютнее…

Но приходится, потому что Егор уже стоит снаружи и осматривая, решая, куда мы с ним двинем. Надеюсь, парень не предложит разделиться. Бродить в одиночку по незнакомому посёлку — то ещё развлечение.

Вздохнув, я выбираюсь из машины, и Шторм тут же ставит её на сигнализацию.

На улице действительно холодно, поэтому я ежусь, кутаясь в кофту. Осматриваюсь по сторонам. Никого. Даже какого-нибудь пропитого алкоголика нет. Даже молодёжи, которая обычно выползает по ночам и тусуется до утра. Ни кошек, ни собак.

Странное место.

— Пойдём туда, — предлагает Штормов, кивая на развилку, уходящую в центр посёлка.

Я пожимаю плечом, мол, сам выбирай, что мы будем делать. В моей голове такая пустота, что хочется кричать, но никак не думать о том, как именно мы будем искать Матвея Иркутского. Чёрт бы его побрал. Нет, чтобы просто сбежать, так ещё и рюкзак прихватил…

Победители по жизни. Я не удивлюсь, если на нас нападут инопланетяне и похитят для своих опытов. Да даже им я буду больше рада, чем всему остальному. Исчезнуть бы сейчас на несколько лет, а потом появиться в будущем, когда всё это уже закончится. А желательно в тот момент, когда будут летающие машины и разные крутые штуковины.

Я бы лучше разгребала проблемы с «похищением инопланетянами», привыкала к новой эпохе и всё такое, а не бегала от Арчи. Боже, Розина! О чём ты только думаешь!

Ты никому не нужна, даже инопланетным расам. Ты просто девчонка с кучей неприятностей. И лучше заняться ими, чем мечтать о всякой чепухе.

Что ж, придётся так и сделать.

27

Radiohead — A Wolf at the Door

Флешбэк — 12.

Когда я упоминала, что этот посёлок — неприятное отталкивающее место, я соврала. Это мега-супер-жуткое и неприятно место из всех, в которых мне приходилось бывать. И свои слова назад я забирать не собираюсь даже под прицелом пистолета.

Августовское утро холодное, пробирающее до костей, словно иголки. Приходится кутаться в кофту и натягивать капюшон так сильно, насколько это возможно. Туман окутывает дороги, словно ядовитый дым, и старые воспоминания обрушиваются на меня подобно случайно открытому отрывку из давно забытого дневника.

Помню, однажды у нас горели торфяные залежи недалеко от того места, где я жила, и в итоге весь посёлок окутал густой непроходимый дым. Видимость вокруг была лишь на один метр, а дальше пустота. Стена, заслоняющая весь окружающий мир. Я тогда шла в школу и думала о том, как это здорово — то, что происходит вокруг. Это было так круто и захватывающе!

— Странный посёлок, — вдруг говорю я, когда мы проходим мимо закрытой аптеки.

Здесь вообще практически ничего нет — несколько двухэтажных домов, старая детская площадка со ржавыми качелями, с почти пустой песочницей, лесенками с осыпавшейся со временем краской и парочкой скамеек; неприметный магазин «продукты», куда я бы не решилась заглянуть, даже если бы сильно хотела есть; частные дома на окраине посёлка, откуда мы приехали (их максимум штук тридцать); есть несколько старых сгоревших зданий, без окон и дверей, внутри которых много мусора, пачек от сигарет и прочей дряни. Деревянную школу я узнаю лишь по старой вывеске на калитке «школа». Так бы я решила, что это заброшенное жилое здание или же пристанище сектантов.

— Почему? — спрашивает Егор.

— Ну, — я обнимаю себя руками, осматривая густые деревья, скрывающие часть какого-то жуткого здания. — Это и посёлком-то назвать трудно. Это как деревня. Даже не знаю.

— По мне так они все одинаковые, — тянет Егор. — Никакой разницы.

Насколько я знаю, парень никогда не жил таких местах — для него всегда существовала лишь городская жизнь, так что вряд ли Шторм понимает разницу между сёлами, деревнями или посёлками. Для него всё на одно лицо.

— Да нет, есть, — бурчу я. — Знаешь, за что я не люблю подобные места? Здесь все друг друга знают. Если они увидят нас, то сразу поймут, что мы не местные. А, судя по жилым домам, тут максимум человек пятьсот. Они будут смотреть на нас, подозревать в чём-то, перешёптываться. Обсуждать. Весть о нашем присутствии тут же разлетится на несколько километров.

Я вспоминаю, что в самом начале подумала, будто здесь около полторы тысячи жителей, но теперь я понимаю, что ошибалась. Большая часть домов заброшенная или сгоревшая, а, судя по кладбищу, расположенному за посёлком, народу тут явно маловато.