А дело было так…

— Придумали бы что-нибудь, — отмахнулся я. — Например, переждали. Птицы гармонии долго на одном месте не любят сидеть, это нам повезло на них наткнуться. Мой брат когда-то пытался их найти — в одном месте больше суток не проводят, сегодня здесь, а завтра где-нибудь в окрестностях Белокамня будут…

— А зачем они нужны? — удивился богатырь.

— Как — зачем? Отца свергнуть. У меня все братья, сколько себя помню, только планы по его свержению и готовили. Это у нас соревнование такое, кто кого — он нас или мы его.

Тиналис только хмыкнул. Я его хорошо понимаю — необычная семейка, и сам много лет не мог додуматься, зачем отец нас рожал? Лишь пару лет назад озарило: да от скуки! Скучно ему, королю-некроманту, такому великому и могучему, скучно быть непобедимым, скучно, что все враги по щелям забились, пискнуть боятся. Вот и решил, чтоб жизнь серой не казалась, нарожать себе детей: и забава, и азарт, и гены такие, что на секунду зазеваешься — головы не отыщешь. Да, видать, на мне и дети наскучили, начал сокращать постепенно нашу популяцию, а может, что-нибудь еще задумал. Никогда не интересовался отцовскими планами — это опасно для жизни.

Второй день спуска. Даже рассказать нечего. Ну Тронгвальд почти оклемался. Песни петь начал. Героические. Оду мне — вот уж спасибо, никогда не думал, что я способен «сразить армады злобных птиц одним лишь голосом своим». А вот за «его отважен верный конь, и скор, и весел, и умен, и скачет, как живой огонь» Тронгвальду благодарен — моя Малиновка вполне заслуживает свое скромное местечко в истории.

Ах да, еще один раз Лютик свалился. Но это не его вина — дурной пони попался, ни с того ни с сего понес, решил проверить, умеют ли летать лошади. Не умеют. Доказательство, со свернутой шеей осталось. Хорошо, хоть склоны уже более пологие пошли, а гном цепкий — сумел притормозить, подняли, на сивого мерина посадили. Тот стерпел дополнительную нагрузку со спокойствием настоящего кастрата — примерно как мой брат Бенедикт стерпел поездку на постоянное место жительства в гарем султана.

Последняя ночевка уже почти у самого подножия, и перед нами с подобающим болоту гостеприимством предстала долгожданная Ушухунская топь. Тамирский хребет, хоть в это и не верилось, позади, осталась сущая мелочь…

— Тиналис, — уточнил я, осмотревшись, — так ты говоришь, что несколько раз тут бывал?

— Летом, — утвердительно проговорил богатырь. — Летом…

— Ну тогда все ясно…

Летом, наверно, Ушухунскую топь действительно можно назвать «мелочью» — охотники по ней так и шастают, на безопасных отмелях вырастают целые поселения, ежедневно подстригаются плантации редких трав. Но не сейчас. На сколько хватало взора, трясина жила своей независимой жизнью — бурлила, пузырилась, подбрасывала в воздух фонтаны густой жижи, стекала по ветвям поникших деревьев мутными потоками. Непрерывно мутировала и менялась. Ту карту, что мы купили в вольном граде Аму-Тамире, можно было сразу выбрасывать. Ни о какой безопасной тропе и речь не шла — о тропе вообще речь не шла! Ехать через такое буйство необузданной природы ни один нормальный человек не рискнет, а если вспомнить, что под слоем жижи дремлют вечно голодные ушухунские живоглоты… Не просто так Тиналис чесал себе затылок — тут без гениального озарения ну никак, а оно не спешило нас посетить.

— Может, можно обойти? — предположил я. — Вдоль склонов?

— Нельзя, — вздохнул богатырь. — Видишь вон ту гору в форме клыка? Она-то нам и нужна. А теперь посмотри вон на ту темную полоску. Видишь? Это ущелье Анджаб — глубина бездонная, ширина от ста саженей до версты. Обойти можно только по болоту.

— А если с другой стороны…

— Нет никакой другой стороны — болота на тысячи верст тянутся. Но ты, парень, не волнуйся, мы что-нибудь придумаем…

— А я и не волнуюсь, — честно признался я. — Ты богатырь, тебе и выкручиваться, я просто варианты предлагаю.

Тиналис только хмыкнул. И задумался — крепко так задумался, минут десять, аж страшно стало, вдруг голова не выдержит такой нагрузки и взорвется. Ведь мозги без хорошей тренировки быстро навыки теряют, а тут нетривиальная задача, напрягаться приходится. Наконец вздохнул богатырь, махнул рукой и заявил:

— Все, ребята. Приехали. Расседлывайте лошадей, дальше пешком пойдем. Тронгвальд, сможешь идти?

— Смогу, мой друг, я сколько надо, я одолею тяжкий путь, лишь дай секунду отдышаться, лишь дай минуту отдохнуть…

— Лютик, собирай рюкзаки, Тын, возьмешь провизию, принц… Твоя Малиновка за конями присмотрит?

— Не знаю, надо спросить. Малиновка, пока мы будем дракона убивать, последишь за порядком? — Лошадка посмотрела на меня снисходительно: мол, всегда самую сложную работу на меня свалить норовишь, а еще хозяином называешь, и кивнула. — Последит.

— Да я уже понял… Слушай, она действительно все понимает! Ну дела…

— А ты разве сомневался? Я же говорю — очень умная лошадь. Кстати, если не секрет, как ты собрался через болото идти?

— Ногами, — огрызнулся Тиналис.