А дело было так…

— Вот-вот, — кивнул я. — Вот именно так и надо! Так что всем тренироваться, чтоб к тому моменту, как птицы гармонии нас заметят, мы их встретили дружным залпом тупого хохота.

— Гы-гы-гы, — поддержала меня Малиновка.

Забавная, должно быть, со стороны картина — идут по горной дороге отважные герои дракона разить, корчат дурацкие рожи и смеются. Впереди сам Тиналис-богатырь легендарный, ржет громче всех, за ним эльф, в седле с трудом сидит, но смеется как ненормальный. Рядом гном — этот вообще смех сквозь слезы, в смысле ревет и смеется одновременно. За ними я — молча, мне тренироваться не надо, дома натренировался, ну и замыкающий Тын. У него правильно засмеяться с первой попытки получилось, но за компанию тоже гогочет. Жаль, Алендаса с нами нет — уж он бы придумал, как потом баянам про этот «поход хохота» рассказать. «И напал на героев лютый смех, и пали они перед ним в бессилии…»

— Может, хватит? — через несколько часов поинтересовался Тиналис. — Парень, по-моему, мы и так освоили науку…

— Пожалуй, — согласился я.

Хотя все равно смех гнома больше походил на плач, эльфа — на возвышенную балладу, а богатыря — на боевой клич, но тупее они смеяться вряд ли научатся. Работа такая, не бывает в мире смеющихся героев, им положено серьезными быть, ну разве что иногда подмигивая да улыбаясь уголком губ.

Птицы гармонии продолжали кружить над топью, время от времени ныряя за очередной добычей. Нас пока еще не заметили, но это лишь вопрос времени, «видят» они вовсе не глазами, а внутренним чутьем, от которого не спрятаться и не скрыться.

Ближе к вечеру над горами раздался волчий вой — это старые знакомые прощались с нами, благодаря за щедрый пир, что мы им оставили напоследок. Не понимаю, почему остальные этого не слышат, пугаются. По-моему, по интонации все можно понять: когда волк голоден, когда зол, когда доволен, когда здоровается, когда прощается, когда отдает последние почести вашему другу, а когда просто от нечего делать общается с луной. Совершенно разные звуки.

Ночевать устроились в пещере, ими действительно все склоны были усеяны. Разделив ночное дежурство между мною, троллем и богатырем — непосредственной опасности никто не ждал, скорее просто для перестраховки. Первым дежурил Тын, ночью Тиналис, а под утро и меня разбудили. Хорошо — тихо, свежо, Малиновка рядом дремлет, взмахи крыльев приближаются. Ночка, правда, темная, луна где-то среди туч спряталась, так что не видно ни зги, но иногда зрение только лишним бывает. Вот было бы светло, увидел бы я стаю огромных птиц гармонии, испугался, запаниковал, забыл, что делать положено. А так все в порядке. Подождал, пока невидимые крылья поближе подлетят, прочистил горло, набрал побольше воздуха в легкие, и засмеялся так, чтоб по всему хребту разнесло:

— Гы-гы-гы!!!

И еще раз:

— Гы-гы-гы!!!

И контрольный в голову:

— Гы-гы-гы!!!

А тут еще и остальные проснулись, кто сразу все сообразил, кто еще долго глаза протирал, но как дали все хором, а Малиновка громче всех:

— Гы-гы-гы!!!

И не давая передышки:

— Гы-гы-гы!!!

У самих от такого хохота дрожь по телу пошла, а тут, как на заказ, еще и луна свой бледный лик показала: висят в воздухе огромные голубые птицы, крыльями панически машут, в немом ужасе пытаются уши заткнуть, да мы им не даем покоя:

— Гы-гы-гы!!!

И опять:

— Гы-гы-гы!!!

И напоследок:

— Гы-гы-гы!!!

И прощальное соло Малиновки:

— Гы-гы-гы!!!!

Бедные птицы гармонии совсем головы от ужаса потеряли. Бесятся, головами со всей силы о горные склоны бьются, запеть пытаются, да мы своим смехом любое пение глушим. Давно ведь замечено: сидят много людей, говорят — друг на друга внимания не обращают. А стоит одному засмеяться, задорно и пронзительно, — и сразу сотни взглядов на себе поймает. Смех, оказывается, не только жизнь продлевает и болезни лечит, а еще и с монстрами бороться помогает. Своей потрясающей силой анархии разрушая божественный порядок птиц гармонии.

Одолели мы пташек. Половину лишили жизни, вторую навсегда отучили людей трогать — бежали, бедняжки, неведомо куда, поджав хвосты и распушив перья. Правда, нам они тоже хорошенько напакостить успели — пока головой об стены бились, несколько лавин вызвали и кусок дороги разрушили. Ну да это горе не беда — зато несколько мешков драгоценных голубых перьев набрали, а остальные тушки, которые отыскать смогли, припрятали. Надо будет еще как-нибудь сюда наведаться — такое дефицитное добро всегда в цене. И, что не менее важное, на меня все стали смотреть уже не просто с уважением, а с подобострастием! Нет уж, господа, не дождетесь — я руководить этим бардаком не собираюсь. Тиналис за дело взялся, вот пусть до конца и доводит. А я буду только помогать по мере своих скромных сил, ведь в одной лодке плывем, если тонуть, то всем вместе.

— Парень, а если бы ты не знал, как птиц гармонии одолеть, что бы мы тогда делали? — спросил утром Тиналис.