А date with fate (СИ)

- Ту «шкуру» мы потом отставили сами. Я говорила доктору, что эта идея с имплантированными воспоминаниями не приведет ни к чему хорошему. По крайней мере, такие экземпляры не должны пускаться в серийное производство… - Шейла прервалась, будто вспомнив снова о моем существовании. – В общем, ваш рассказ подтверждает мои наблюдения: когда «шкуры» берут что-то от нас, людей, первым они берут худшее. Зависть, злобу, коварство. Впрочем, вам это неинтересно, - категорично завершила она и встала: - Вы свободны, Айрен.

Шейла Роузен жила в доме одна. Никаких животных, кроме искусственного ротвейлера – хотя уж она-то могла бы позволить себе вполне натурального питомца, да и не одного. И даже трава в ее патио оказалась искусственная. Почти никаких развлечений, кроме старого кино и отвратительного, скрежещущего по ушам джаза. Она была словно заведенная раз и навсегда машина – в восемь утра она завтракала, а потом уезжала на работу, где пропадала до вечера. В семь вечера – обед. Изо дня в день, ни минутой позже. И никаких излишеств, если вы понимаете, о чем я.

Тогда Рик периодически звонил мне, или я ему. Говорили ни о чем, он – о работе, я – теперь тоже о работе. Как-то он позвонил поздно вечером, когда я уже ложилась спать; он был пьян, и физиономия его на экране видеофона выглядела прескверно.

- Я снова «бегущий», - заплетающимся голосом сказал Рик. Я кивнула, ожидая дальнейшего. Последняя отставка шестерых репликантов обернулась для него глубоким нервным расстройством.

- Они опять вырубили Холдена, - продолжал Рик. – Не везет бедняге.

Про роботов, пробивающихся в корпорацию Тайрела, я выслушала вполуха, а когда Рик начал говорить что-то про девушку, которая «была… и сбежала, прежде чем я помыл стакан для виски», я просто отключилась. Не хватало еще выслушивать от мужа – пусть и почти бывшего, - о прошмандовке, за которой он неудачно приударил.

На следующий день хозяйка сильно задержалась на работе, приехала, когда обед уже остыл. Я побоялась, что придется готовить заново – Шейла Роузен ненавидела есть разогретое, еда должна была быть свежеприготовленной и сервированной со всей возможной тщательностью. Но на мой робкий вопрос она в то вечер махнула рукой:

- Подавайте как есть, - вид у нее был неважный, темные круги под глазами, щеки бледны, и губы без следа помады. Куда только делся привычный лоск; видно, и на старуху бывает проруха.

Везя тележку с приборами и едой, я услышала резкий голос Шейлы, говорящей с кем-то по видеофону.

- Ни одного эмпатоскопа? Неужели я должна непременно тащить свой?.. Нет, не проще, после отставки мы обычно препарируем cadaver с разбитой головой… Вся жизнь опасна, мой милый. Мне ни разу еще не попадался просто заснувший “шестой”.

Следующие несколько дней хозяйка пропадала на работе, даже не уверена, была ли она на похоронах доктора Тайрела. Сомневаюсь, что она пролила хоть слезинку над его телом, хоть и носила черное платье. И вряд ли она скорбела, когда вскрыли завещание Тайрела и оказалось, что Шейла Роузен – наследница главы корпорации.

Мне ее занятость была на руку; как раз тогда Рик уехал, и как я теперь понимаю, насовсем, а я познакомилась с офицером Дейвом Холденом, черти бы его взяли. Он явился в дом, чтобы еще раз побеседовать о мисс Роузен – она, видно, была под подозрением. Тогда, правда, мало кто знал, что созданием искусственного мозга занимался вовсе не доктор Тайрел, а Шейла.

Холден мне понравился – подтянутый, уверенный в себе. Сильный мужчина, подумала я, сильный, несмотря на то, что он тогда только вышел из госпиталя. Когда я услышала, что он работал с Риком, то с трудом подавила нервный смех – везет же мне на блейдраннеров!

- Рик не раз говорил, что его жена – прекрасная женщина, - Дейв галантно прикоснулся губами к кончикам моих пальцев. – Но я и не предполагал, насколько он преуменьшал действительность.

Это было как в старых фильмах, если вы понимаете, о чем я – в роскошном огромном доме Шейлы я была сейчас хозяйкой, и со мной беседовал один из тех храбрых детективов, которых играл, например, Хамфри Боггарт. Спустя несколько минут мы уже болтали вполне непринужденно.

По возвращении хозяйка отчитала меня, сказав, что беседовать с полицейскими в ее доме - это проявлять «крайнюю нелояльность».

- Я просмотрела запись вашего разговора, - заключила она. – Ваше счастье, Айрен, что вы не позволили себе ничего лишнего. Но еще одна такая… - брезгливо наморщилась Шейла, - беседа – и вы будете подыскивать себе другое место.

Ничего лишнего, мать ее! Я стиснула кулаки, едва сдерживаясь – эта вобла произнесла «ничего лишнего» так, будто я с Дейвом занималась… ну, вы понимаете, о чем я.