A and B, или Как приручить Мародеров (СИ)

Гул удивления прокатился по залу: все изумленно смотрели на Джеймса. Слизеринцы с легким скепсисом, гриффиндорцы — с восхищением. Ремус недоверчиво взглянул на Джеймса, пытаясь понять, что это — очередной розыгрыш или же серьезные слова. Сириус Блэк, скрестив руки на груди, застыл с ошеломленным выражением лица. Его приподнятые брови, казалось, уже не смогут вернуть себе привычное положение. Даже Дамблдор, казалось, был тронут происходящим. Он окинул Джеймса непривычно серьезным взглядом и покачал головой, то ли выражая одобрение, то ли просто в такт своим размышлениям.

Лили же просто не находила слов. Она завороженно смотрела на Джеймса, позабыв про огромную толпу людей, окружающую ее. Конечно, она понимала, что все это — лишь красивый жест, очередная попытка завоевать ее доверие. Но она понимала и то, что теперь Джеймс публично отказался от издевательств над Снейпом. И, если он нарушит слово, он потеряет не только Лили, но и уважение всей школы. Эванс неуверенно взглянула на Северуса, еле сдерживающего порыв злости. Снейп не желал признавать того, что Поттер способен на подобные поступки, и искренне полагал, что все это лишь дешевый трюк. Но, сжав зубы, он напряженно и тихо произнес:

— Я принимаю твои извинения, Джеймс Поттер.

А что ему еще оставалось?

________________________________________________

* Люциус (Lucius) — в переводе с латыни означает «щука».

***

Ажиотаж после выступления новоявленной группы никак не утихал. Тем более, всех крайне взволновал рояль, стоявший в углу сцены и до сих пор нетронутый. Хоть инструмент и был весьма непритягательного вида, но чары, наложенные на него, не давали повода усомниться в его исправности. Студенты гадали, что за еще сюрпризы им преподнесет Рождественский бал? И какую роль во всем этом сыграет многострадальный рояль? Но вопрос так и оставался без ответа, хоть время уже приближалось к полуночи.

Впрочем, студентам и так хватало событий для одного дня. Сириус, Ремус и Питер сразу после выступления окружили Джеймса и буквально хором задали вопрос:

— Какой гиппогриф тебя укусил?!

Джеймс лишь пожал плечами:

— Надо что-то менять. — И улыбнулся.

Когда Питер удалился с Элизой в укромный уголок, а Сириус продолжил третировать Малфоя на пару с Нарциссой, Люпин подошел к задумчиво улыбающейся Эмили.

— Я знаю эту улыбку, — настороженно произнес он. — И в прошлый раз она означала то, что я должен был подорвать гостиную Слизерина вместе со всеми ее учениками.

— Не будь таким скучным, Ремус, — Эмили раскраснелась от быстрых танцев и пары живительных коктейлей. Румянец ей очень шел, оживляя обычно бледную и хмурую девушку. Локон выбился из прически, и магическая снежинка, запутавшаяся в волосах, переливалась на свету, лукаво подмигивая Люпину.

— Мне кажется, или в деле с Джеймсом и Лили не обошлось без Эмили Паркер? — Ремус на секунду залюбовался изящным изгибом шеи, скользнул взглядом ниже, к груди, неожиданно для себя отметил, что таковая имеется и…

— На что-то засмотрелся, Ремус Люпин? — голос Эмили был вкрадчивым и тихим, предвещавшим все муки ада. Парень тут же дернулся, поднимая глаза, на что Паркер лишь усмехнулась. — Видимо, твоему рогатому другу пришелся по вкусу тот самый «псих-подход», как он его обозвал. Которым Беата воздействовала на Блэка, — пояснила она.

— И? — туповато спросил Ремус.

— И… он пришел ко мне, сначала мялся, потом что-то промямлил, после чего решил поиграть в самоуверенного болвана. В общем, я уже думала, что мне понадобится переводчик с особого Поттеровского языка, но после несвязных «Лили, я мириться, она — нет», я все же уловила суть.

— Спорим, что все было не так печально, — улыбнулся Ремус.

— Это всё детали, — небрежно отмахнулась Эмили. — И я объяснила ему, как надо действовать.

— Я думаю, он был просто в ярости, услышав про публичное извинение перед Северусом.

— Был, пока я не объяснила ему суть. Как ни странно, дошло до него почти сразу. И вообще-то я не говорила про публичное извинение… я говорила про обычное — тет-а-тет. Но разве Джеймс когда-то довольствовался малым?

— Никогда, — подтвердил Люпин. — И в чем же эта суть заключалась?

— У Джеймса остались последние полгода в школе, Ремус. Гораздо проще потерпеть полгода без ежедневных издевательств над слизеринцем, зато совершить достойный поступок и заполучить девушку, с которой, возможно, ты проведешь остаток своих дней.

— Твоя идея была хороша… Но ты должна была понимать, что это очень сильно ударит по дружбе Северуса и Лили.

— У них нет никакой дружбы, Ремус. Дружит с ним только она, Сев же влюблен в нее до беспамятства. И так будет всегда. Я не верю в них, Ремус. Такая, как Лили, никогда не полюбит такого, как Северус. Он всегда будет для нее милым забитым зверьком, которого нужно защищать, а сам он будет бегать за ней по пятам, оставаясь жертвой. Ему нужно стать охотником, а для этого ему необходимо… от чего-то отказаться.

— От Лили, например, — Люпин нахмурился. — Мне не нравятся такие идеи, Эмили. Ты действовала за спиной своего друга.

— Я давно говорила ему, что пора что-то менять. Что Лили для него не пара.