A and B, или Как приручить Мародеров (СИ)

Она коснулась его руки своей, и Питер провалился в какой-то странный омут, в котором плавали лица друзей, врагов, но особенно четко проступало ее лицо. Потом они целовались, и Питер с болью чувствовал, как много ушло из этого поцелуя, как многое забрали эти каникулы, во время которых произошло что-то, о чем ему не дозволено знать. Он отчаянно цеплялся за руки и плечи Элизы, прижимал ее слишком отчаянно, будто спрашивая: «Можно?»

А она не отстранялась, но и отвечала ему чисто механически, как кукла.

— Пойдем в замок? — спросила она через несколько минут. — Здесь холодно.

Она не смотрела ему в глаза, а куда-то поверх плеча, словно Питера здесь и вовсе не существовало.

— Я еще посижу, — Питер покачал головой.

Элиза только пожала тонкими плечиками и, сжавшись под курткой, в одиночестве побрела ко внутренним воротам. Питер смотрел ей вслед и ощущал раздирающее на части бессилие.

Элиза скрылась за массивными стенами Хогвартса, и как по волшебству в тот же момент из дверей во двор выплыла компания слизеринцев. Питер не таил надежд, он прекрасно видел, к кому они направляются и смутно догадывался, зачем.

Впереди всех вышагивал тощий Эйвери с выгнутыми в улыбке губами. По правую сторону от него плелся Регулус. У него было печальное выражение лица человека, который смирился со своей участью, не найдя в себе сил ей противостоять. За ними следовали еще несколько знакомых Питеру лиц, видимо, недавно вербованных. Хотел бы Питер посмотреть на их руки.

— Питер Петтигрю! — воскликнул Эйвери, взмахивая руками так, словно собирался его обнять.

Редкие гости внутреннего дворика подняли головы на звук и тут же начали отворачиваться как по команде. Отступили ближе к стенам, в тени деревьев и статуй, но не перестали наблюдать за происходящим. Будто гиены, ожидающие своего куска падали.

— Здравствуй, Якоб, — тихо ответил Питер.

— Ты совсем позабыл нас, Питер? Мы все пытаемся улучить минутку, чтобы поговорить с тобой, но ты ускользаешь как тень, — Эйвери мирно улыбнулся. — Прости мне мой поэтический настрой.

Питер посмотрел на Регулуса, и тот тут же отвел глаза в сторону. Ему было стыдно за тех, кто стоял рядом с ним, но недостаточно, чтобы защищать какого-то полукровку, пусть он и был лучшим другом его брата.

— Я хочу сказать, Питер, — Якоб перешел на мягкой шепот, — что нам нужно держаться вместе. Сейчас, когда Люциус оставил нас разбираться со всем этим в одиночку, когда Энтони бросил нас, остался только я. Мне не по душе роль лидера, роль агрессора, но ты же понимаешь, что Люциус далеко, а я здесь, прямо перед тобой. Нам стоит держаться друг за друга, и тогда, в случае чего, я смогу прийти к тебе на помощь, Питер.

Питер вяло посмотрел в его сторону.

— Я не могу быть замеченным рядом с тобой, Якоб. Мародеры спрашивают меня, что за дела я веду со слизеринцами, и я устал придумывать отговорки.

Регулус посмотрел на Питера с сомнением. В его взгляде виднелось недоверие. Может быть, потому что Регулус слишком хорошо его знал. А может быть, потому что не верил, что друг Сириуса Блэка способен на предательство. Но Регулус предпочитал молчать, сохраняя нейтралитет и собирался делать это как можно дольше.

— Если не лжешь, то позволь задать тебе вопрос, — Эйвери склонил голову вбок, смотря на Питера глазами, превратившимися в щелки.

Эйвери не было никакого дела до Люциуса, Питера и Мародеров, ему просто было скучно. Он не был способен на агрессивные действия, как Люциус или Энтони, но ему нравилась та власть, что доставалась ему в их отсутствие, и он пока лишь пробовал ее на вкус, примеряясь. Эйвери прекрасно знал, что люди имеют свойство умирать, что Люциус может погибнуть или провиниться, и когда дело дойдет до Эйвери, тот хотел иметь информацию, которая спасет его шкуру. Информация — это все.

— Здесь? Посреди школьного двора на всеобщем обозрении? — скептически спросил Питер.

— Пусть думают, что мы забили тебя в углу и выпытываем информацию, — пожал плечами Эйвери. — Ты сам мне говорил, что прятаться лучше у всех на виду. Если мы будем ютиться в укромных уголках школы, вот тогда-то о тебе точно заговорят, Питер.

Питер посмотрел в бледное лицо Эйвери, на котором проступали красные пятна, тщательно замазанные кремом телесного цвета.

— Я тебя слушаю.

— Существует ли Орден волшебников, возглавляемый Дамблдором?

Эйвери говорил так, словно о погоде спрашивал. Питер покачнулся.

Откуда они узнали?..

— Да, — сдался он.

— Сколько вас?

— Я не знаю истинного количества. Дамблдор никому не доверяет. Я даже в штабе не был.

— Так сколько?

— Больше двух десятков.

— Среди вас есть авроры?

— Да.

— Знаешь имена?

Эйвери облизал губы, Питера едва не вытошнило.

Дамблдор подозревал, что людям в Министерстве доверять нельзя. Он четко обозначил, что говорить можно, а что нельзя. Но если информация об Ордене дошла даже до Эйвери, то Люциусу и Волдеморту должно быть подавно все известно, а значит, никакого смысла разыгрывать этот спектакль — нет.

Только вот Якобу было на это плевать. Он ни за что не отпустит Питера с этого представления так просто. Ведь у Питера была главная роль.