A and B, или Как приручить Мародеров (СИ)

Но Нарцисса была взрослой девочкой, и Люциус знал, что она справится с правдой и не выдаст его.

— Мама, — он чинно кивнул. — Элиза.

Люциус опустился на стул с инициалами «L.A.M», придвинул к себе блюдо с чудным воздушным омлетом, несколько миниатюрных сырных круассанов и жестом указал домовику на пустующую кружку, над которой через мгновение уже поднимался дивный аромат крепкого кофе.

— Как ты спала, мама? — ровно спросил Люциус. Ответа он не ждал.

Эрика неопределенно пожала плечами, оглянулась на Элизу и молча улыбнулась. Люциуса передернуло.

Они завтракали в полной тишине под чинный звон вилок и беспечное чириканье проснувшихся птиц. Через несколько минут Эрика тихо поднялась из-за стола, не доев свой единственный сандвич и удалилась на балкон, откуда сквозь распахнутые створчатые двери веяло утренним холодком и цветочным ароматом.

Люциус с Элизой остались одни. Какое-то время они ели или делали вид, что ели, не поднимая друг на друга глаз и изредка подзывая к себе домовиков. Напряжение росло, и это был лишь вопрос времени, когда кто-то из них взорвется.

Элиза не выдержала первой.

— Чего ты ждешь, Люциус? — прямо, с плохо скрываемым раздражением спросила она.

Элиза очень долго ждала этого момента — когда сможет отбросить порядком надоевшую маску и стать самой собой.

— Жду? — надменно уточнил Люциус, не поднимая глаз от тарелки.

— Ты так пристально наблюдаешь за мной, с такой дикой злобой, которую даже не пытаешься скрыть… Ты чего-то ждешь, не так ли?

Люциус искоса взглянул на нее, растянул губы в ядовитой улыбке и медовым голосом сказал:

— Лишь жду, когда ты поймешь, что тебе здесь места нет.

Слова прозвучали, и Люциус на мгновение пожалел, что выразился излишне резко. Он не любил прямых бесед и громких слов, которых не вернуть назад.

Элиза прищурилась.

— Я это поняла, уже однажды войдя сюда. Тогда был жив твой отец, и его дух, которым пропитан весь этот дом, словно бы говорил мне: «Уходи». — Она улыбнулась, вспоминая. — Мне было очень неуютно, Люциус. Я чувствовала себе не просто чужой — мне казалось, что я непрошенный воришка, который незаконно проник в чужой дом и даже не способен утащить все то, что здесь есть. Но после я поняла… Поняла, что все так и происходит в вашем мире. Для того, чтобы быть в нем своей, приходится отстаивать свою территорию и идти по головам.

— Но это не твоя территория, — Люциус поднял бровь.

— Я имею право находиться здесь по праву крови.

Это стало последней каплей.

Люциус расхохотался так громко и зло, не сдерживаясь, что домовики боязливо прижали длинные уши к своим большим головам. Смех Люциуса звенел в стеклянной утвари, наполнявшей многочисленные буфетные шкафчики, разносясь по всему нижнему этажу. Элиза смотрела на него так, будто он окончательно сошел с ума. Смех Малфоя оборвался так же резко, как и начался, и лицо его стало злым.

— По праву крови? — зашипел он. Элиза почувствовала, как капелька слюны попала ей на щеку. — И это говорит полукровка, чья мать добровольно вышла замуж за маггла, не имеющего никакого отношения к магии? Не за магглорожденного. За маггла!

— Не нужно, Люциус, — лицо Элизы как зеркало отразило лицо Люциуса. — Не нужно клеймить меня поступками матери. Я не просила у нее такого отца и такого выбора, она сделала его за меня. Еще до моего рождения! И теперь я считаю, что имею право вернуться.

Люциус улыбался, сверкая серыми стальными глазами, рассматривая Элизу взглядом палача, забавляющегося с жертвой.

— Как тебе спится по ночам, Элиза? — едва слышно спросил он наконец.

Элиза секунду непонимающе смотрела на него, затем вздрогнула и отодвинулась вместе со стулом. Вилка с резким звоном упала на пол, но домовики даже не шелохнулись, чтобы поднять ее.

— Ты знаешь про зелье? — выдохнула Элиза.

— Конечно, я знаю про зелье! — воскликнул Люциус.

— Что я пила его? — Элиза пораженно уставилась на него.

Они мгновение смотрели друг другу в глаза. На лице Элизы появлялся ужас, на лице Малфоя — понимание.

— Ты выпила зелье сама? — резко спросил он.

— Ты подлил мне его? — прошептала она.

Вновь наступила тишина.

— Сумасшедшая сука… — прошептал Люциус. — Тебя даже зелье не взяло…

— Ублюдок! — выплюнула Элиза в ответ. — Решил избавиться от меня моим же оружием?!

Она вскочила, чуть не опрокинув серебряный кубок с соком, нависла над столом, будто разъяренная белая птица. Сейчас она была похожа на Эрнеста Яксли в худшем из его настроений. Сходство было просто удивительным, и Люциус в очередной раз подумал, что всех Яксли, наверное, выводили искусственно, пестуя их и взращивая с одной лишь целью — резать и убивать.

Мать Элизы оказалась очень неожиданным и, скорее всего, единственным исключением из семьи. Странно, что она осталась жива после того, что сделала.

Элиза постояла так с полминуты, вся напряженная, как сжатая пружина, а после вылетела из столовой, едва не врезавшись в Нарциссу Блэк. Отшатнулась в сторону, не промолвив и слова извинений, и исчезла в проеме. Хлопнула дверь, затем еще одна, и все стихло.