A and B, или Как приручить Мародеров (СИ)

Потому что обладать своей жертвой — недостаточно. Зверю необходимо видеть, как жертва подчиняется ему с каждой секундой все больше и больше, переступая через собственную гордость и убеждения.

Ремус знал, что ей это нравится.

Эмили знала, что это нравится ему.

И если бы Сириус или Джеймс знали, как на самом деле выглядят эти странные отношения двух оборотней в овечьих шкурах, они бы очень удивились.

***

Лили Эванс восседала на огромной оранжевой подушке, обняв обеими руками свою любимую игрушку — плюшевого осьминога. Она притащила его из Хогвартса, водрузила во главе кровати и сказала, что теперь Диего будет сидеть здесь. На вопрос Джеймса, где же они с Лили будут спать, девушка только неопределенно пожала плечами и перебралась поближе к камину.

Вокруг летали наколдованные пушистые одуванчики, отчего все время хотелось чихать, но Лили ни за чтобы не променяла эту наполненную летом комнату на порядком опостылевшую гриффиндорскую спальню.

— МакГонагалл говорила с тобой о происходящем? — спросила она, ненароком любуясь Джейсом, который в тот момент как раз снимал рубашку.

Будь это чья-то чужая рубашка, Лили бы непременно поморщилась от запаха и тонко намекнула на необходимость принять ванну. Но в Джеймсе все было родным. Джеймс оказался тем, кого Лили хотела видеть рядом, и неясные образы и силуэты таинственного возлюбленного в ее девичьих снах приобрели знакомые черты.

— Я не хочу об этом говорить, — отрезал Джеймс. — Я летел под дождем на чертовой метле добрых три часа, я не мылся и не спал, и последнее, чего мне не хватает — это разговор о Дамблдоре и его тараканах.

Лили коротко вздохнула, улыбнулась самой солнечной из своих улыбок и протянула руки навстречу Джеймсу. В его большом красном свитере с вышитым оленем (подарок Молли) и торчащими из-под него голыми коленками она выглядела ужасно мило, так что Джеймс даже на секунду оторопел.

— Ну раз ты приглашаешь, — туповато ухмыльнулся он.

А потом медленно и как-то неуверенно пошел к Лили, опустился рядом и обнял своими большими руками, уткнувшись носом ей в рыжую макушку. Лили чувствовала себя так, будто ее накрыло огромное мягкое одеяло, и ощущение, что просто так из-под него ей не выбраться, дарило тепло и умиротворенность.

Из-за своего роста и комплекции Джеймс мог казаться слишком большим и неуклюжим, но это в нем и нравилось Лили больше всего. Его большие руки и большое сердце, которое так гулко и упрямо билось у него в груди. Этот мерный стук казался ей красивым, и она могла слушать его часами, запуская пальцы в жесткие волосы и почесывая Джеймса за ухом, как толстого мурлыкающего кота.

Джеймс замер, прикрыв глаза и не шевелясь, совершенно разомлевший от ее ласки, и изредка вздыхал. Одуванчики пролетали мимо, время от времени совершая посадку на его голове, а потом вновь воспаряли в воздух и светились, пропитанные мягким оранжевым светом.

Лили завозилась, пытаясь поудобнее устроиться и распрямить затекшие ноги, и Джеймс тут же очнулся.

— Мы здесь одни, — негромко проговорил он ей куда-то в плечо, скользнув губами по щеке и шее. Лили вздрогнула и тут же запунцовела от его тона. — Никаких Блэков, врывающихся в комнату, Ремусов, тоскливо сопящих на соседней кровати, и Питеров, читающих нотации.

Лили улыбнулась снова, еще более хитро, и, прижав Джеймса, увлекла его за собой.

========== Глава XXVII: Исчезнувшая - 2-ая часть ==========

Нарцисса отправилась в Малфой-мэнор на собственной карете с собственными экипажем и собственными лошадьми. Когда она думала о том, в каких ужасных условиях передвигаются все прочие ученики (по пятеро-шестеро в неудобных деревянных коробках с какими-то клячами вместо коней!), она невольно начинала мурлыкать себе под нос незатейливые мелодии.

В этом было что-то по-детски приятное и даже немного дерзкое. Мать никогда не разрешала ей напевать песенки, аргументируя тем, что это пристало сельским служанкам, но никак не благородным представительницам знатного рода.

«Люциус будет меня ждать», — подумала Нарцисса и, не выдержав, улыбнулась. Это было категорически странно и неправильно, так что Блэк не преминула немедленно «одернуть» губы вниз, пока никто не заметил.

Люциус шантажировал ее, Люциус не любил ее, Люциус изменял ей.

Но скоро он будет принадлежать Нарциссе целиком и полностью, и ничто не изменит это.

Ощущение скорого замужества, раньше вызывавшее в Нарциссе легкую оторопь, сменилось сладким предвкушением. Ей не терпелось примерить на себя роль хозяйки большого дома и роль супруги. Как Андромеда могла променять Лестрейнджа, отданного теперь Белле, на какого-то магглорожденного, Нарцисса решительно не понимала. Лестрейндж конечно не Малфой, но…

Карета подскочила на ухабе, чуть не опрокинув Нарциссу с места, и та на несколько минут подрастеряла свои мысли, пытаясь одновременно удержаться на сидении, не уронить шляпку и не повредить прическу. Перед Люциусом она должна была предстать безупречной.

— Приехали, госпожа.