A and B, или Как приручить Мародеров (СИ)

Или вот он вступает в ряды медиков из Мунго, варит зелья, лечит раненных и однажды к нему в отделение попадает она. Прекрасная рыжеволосая девушка, его солнце, его надежда, его смысл. Она лежит такая спокойная, словно спящая, губы ее тронуты умиротворенной улыбкой, глаза закрыты, и только сердце, сердце уже не бьется…

А потом Снейп подумал — что если он вступит к Лорду, что если будет служить самоотверженно и преданно, поможет достичь Лорду могущества, и тогда, тогда он обязательно попросит Лорда за Лили, и тот сохранит ей жизнь. Он сможет! Он добьется этого!

Северус не верил, что Дамблдор сможет защитить Лили. Этот старик годами сквозь пальцы смотрел на то, что творили мародеры, на то, как слизеринцы гнобили Эмили, на то, как Поттер с дружками унижали его, Северуса. Смотрел и ничего не делал. Так отчего же ждать, что он сделает что-то сейчас?

А Лорд… Лорд умеет выказывать свою признательность, Снейп знал это. Он служил Волдеморту полтора месяца, и тот пожаловал ему небольшие владения, сотню галеонов и… уважение. Никто и никогда не выказывал Снейпу настоящего уважения, а теперь оно у него было. А скоро будет и Лили. Нужно просто немножко постараться и не дать ей погибнуть раньше срока.

*

Примерно час Беата думала о том, как бы сообщить Блэку, что к ночи она и еще с десяток сумасшедших самоубийц отправятся в колонию Хогсмида прямо в пасть к Сивому.

— Слушай, Блэк, я тут прогуляюсь на часок, ага?.. — и после этих слов тяжелая статуэтка обрушивается на голову Беаты, та теряет сознание и проводит ночь, запертая в спальне Блэка.

Или:

— Знаешь, мы тут собираемся завалить пару оборотней, твой друг Ремус не хочет присоединиться?.. — и вот уже Паркер сдирает со Спринклс кожу, ведь «Ремус еще очень слаб и болен». Ага, если только на голову.

Ну или…

— Спринклс, ты чем здесь занимаешься? — раздалось насмешливо-презрительное за спиной Беаты. Что за манера у всех сегодня — подкрадываться со спины?

— Придумываю оправдание, — пожала плечами Беата и обернулась.

Честно сказать, врать в таких ситуациях она совершенно не умела. Одно дело, когда ты хочешь что-то получить от человека, придумываешь историю и манипулируешь им, заключаешь сделку или взаимовыгодный контракт. А другое дело, когда ты вроде как… волнуешься за друга и понимаешь, что если солжешь, то сможешь уберечь его от ненужной тревоги, но в это же время угробишь то хрупкое доверие, что успело установиться между вами двумя. А доверие — это вообще весьма увертливый, но очень ценный зверек.

— Оправдание для чего? — Блэк чуть нахмурился, все еще продолжая улыбаться и, скрестив на груди руки, прислонился спиной к косяку. В его глазах застыла характерная Блэковская самоуверенность и осознание собственной неотразимости. Блэк думал, что победил. Он думал, что Беата теперь находится на его территории, в его владениях, под его контролем.

Ну что за наивный мальчик.

— Видишь ли, Блэк, — протянула Беата, ненароком зевнув, — у нас тут скоро намечается небольшая вечеринка в честь полнолуния. Но ты-то наверняка в курсе.

Блэк кивнул, улыбка медленно сходила с его лица, уступая место легкой тревоге. Беата очень любила эти моменты — видеть, как с лица Сириуса соскальзывает его уверенность в себе и сегодняшнем дне.

— И суть в том, что примерно в паре миль от Хогсмида, — как ни в чем не бывало продолжила она, — остановилась колония оборотней под предводительством Фенрира Сивого.

— Я начинаю подозревать что-то очень хреновое, Спринклс.

— Ну значит, ты не так безнадежно туп, как я думала изначально.

— А если серьезно?

— А если серьезно, Блэк, ты, видимо, не очень хорошо представляешь, на что способны оборотни в полнолуние, которые даже не пытаются сдержать свою звериную сущность.

— Ты не имеешь к этому никакого отношения, Спринклс.

— О-о-о! Я имею ко всему этому самое прямое отношение, спасибо Дамблдору, — Беата скривилась. — Я говорила со своими, гм, родственниками. Некоторыми из них. И некоторые из некоторых изъявили желание поддержать Дамблдора в этой войне. Мы будем сдерживать нападение оборотней на школу и Хогсмид, и я искренне надеюсь, что до вас эта волна не дойдет. И прежде, чем ты начнешь возмущаться, — Беата приложила пальцы к губам Блэка, — я скажу тебе кое-что, Сириус. То, что тебе необходимо принять. Ты останешься здесь, с друзьями, с Ремусом. Ты будешь приглядывать за ними. Со мной ты не пойдешь.

Блэк молчал и как-то странно смотрел на Беату. У него были спокойные-спокойные глаза, мучительно темные, глубокие, отрешенные.

— Зачем тебе быть там? — наконец спросил он. Абсолютно безучастно, словно спрашивал, какой кофе она хочет на завтрак.

— Я уговорила этих людей, Блэк, повела их за собой. Подала им пример. Что случится, если я откажусь из-за какой-то вшивой трусости? Или из-за сомнительного желания не волновать тебя? Ты бы поступил так же на моем месте.