A and B, или Как приручить Мародеров (СИ)

— А што ф ее мафетью? — Петтигрю изо всех сил старалась объять необъятное, а вернее — проглотить здоровенный кусок индейки.

— Честное слово, Питер, еще немного, и ты начнешь походить на Беату. Ее мать, — Эмили пожала плечами, — сложный человек, как и сама Спринклс. Все, кто знает только Беату, начинают жалеть ее матушку, считая, что дочь к ней крайне несправедлива и ведет себя просто по-хамски. Все, кто знает лишь Серену, сочувствуют дочери, ибо не понимают, как родитель может быть столь безответственным и легкомысленным. Но я, например, знакома с обеими и поверь — мне не жаль ни одну из них. Они загнали себя в этот тупик самостоятельно, но пойти на откровенный разговор по душам — значит переступить через свою гордость. Немыслимая для обеих жертва.

— Я просто не понимаю… Ты не находишь связи, Амели? — Ремус за время каникул приноровился называть девушку ее настоящим именем. — Сначала ни с того ни с сего приезжает ее, как ты говоришь, безответственная мать. Гонится за дочерью через всю лестницу, затем внезапно разворачивается в противоположном направлении и с этого момента интересуется Беатой не больше, чем любым из учеников. После этого Спринклс уезжает с Малфоем, который невероятным образом прощает ей выходку на балу, а теперь Беата и вовсе исчезает из зоны доступа, раз до нее не доходят магические совы.

— И где здесь связь? — Паркер нахмурилась. — Мать уже пару раз приезжала к ней в Хогвартс, но тогда Беата была младше и сговорчивей, она не устраивала сцен. Тем более, Серена знает, что бесполезно давить на ту, кто носит фамилию Спринклс, проще выждать. Малфой, — Эмили скривилась, — всегда был благосклонен к Беате, уж не знаю почему. А то, что она затерялась в далеких краях — так ей это свойственно. Или она не хочет, чтобы ее нашли. Вообще говоря, Абраксас терпеть не мог Спринклс, исходя из ее слов. Он вполне мог выгнать ее из родового поместья.

— А что мать? Ты не писала Серене?

— Бессмысленно. Серена живет в маггловской части Лондона, но, по большей части, ее сложно застать дома. У нее просто немыслимое количество бывших и не очень мужей, поклонников, любовников и прочих непонятных мужчин, которых она периодически меняет, переезжая из города в город по всей Европе. Например, в прошлом году ее мужем был какой-то швед, нелюдимый мрачный тип. А в августе, за неделю до отправления в Хогвартс, я видела ее с французом — они заглянули к нам домой проведать Беату. Но та отказалась выходить, и Серена уехала ни с чем.

— Удивительно, что ты не попыталась их помирить, — многозначительно улыбнулся Ремус.

— Вот еще! — воскликнула Паркер. — Вставать между двумя Спринклс? Себе дороже.

Ремус с Питером расхохотались, глядя на выразительное лицо девушки.

***

Лес Дина, магическая резиденция Кавендиш

Беата с особым вниманием разглядывала пол, потолок, стены, но особенно интересными она находила шторы и собственные руки. Женщина, сидящая напротив, привлекала ее не больше, чем сонная муха, ползающая по подоконнику.

— Беата, будь добра, посмотри на меня.

— Спасибо, бабушка, но у меня нет желания лицезреть тот кошмар, в который я превращусь лет через сто, — милейшим голосом ответила Беата.

Женщина лишь тяжело вздохнула, откидываясь на спинку кресла. Ее лицо было жестким, неподвижным, словно вырезанным из камня, лишь два блестящих глаза неотрывно следили за внучкой. Тяжелый перстень переливался драгоценным сиянием на ее высохшей, потемневшей от старости, кисти. Гвендолин Кавендиш неплохо сохранилась в свои сто тридцать семь лет. Говорят, она была невероятной красавицей, способной заткнуть за пояс всех первых дам при дворе, но выбрала иной путь, предпочтя светскому обществу глушь и тайные знания.

— Сначала твоя мать, — это был тот самый тон, предназначенный исключительно для того, чтобы выразить все разочарование своей младшей дочерью. — Потом ты.

— Угу, — кивнула Беата.

— Как ты смеешь позорить благородную фамилию Кавендиш?! — Гвен с усилием приподнялась в кресле, но огромный подсвечник, висевший до этого на стальных цепях, рухнул на пол, прямо перед Беатой. Какой бы немощной не казалась Гвендолин, ее магическая сила все еще была при ней.

— Я не имею ничего общего с этими чертовыми Кавендишами! — Беата наконец взглянула своей бабке прямо в глаза.

— Нет, имеешь! В твоих жилах течет их благородная кровь!

— Да с чего бы?! То, что одна из ведьм нашего рода раздвинула ноги перед герцогом Девонширским, не значит ровным счетом ничего! А уж при учете количества любовников моей матери, у меня, наверное, вообще может быть несколько отцов!

— И каким образом ты себе это представляешь, милочка? — нехорошо произнесла Гвен.

— Едва ли ты знакома с такой маггловской наукой, как биология.

— В отличие от тебя и твоей матери, я многие годы провела за книгами и более-менее осведомлена о всех маггловских науках, начиная с астрофизики и заканчивая плетением корзин. Но я едва ли могу понять, что именно ты можешь предложить мне в качестве аргумента к своему бессмысленному изречению. Несколько биологических отцов, ну что за глупость!

— Зачем мы опять спорим? — вздохнула Беата.