А

Кино начинается. Кадр первый. Быстро приближается еле переставляющий ноги «бам», скорость его явно меньше, чем у убегающего «клопа». «Бам» на ходу пытается навести на петляющего беглеца мини-пулемёт. Медленно растягивая слова, орёт Педро: «Никому не стрелять! Алекс, назад!».

Кадр второй. Кубик обходит «бама», как стоячего. На индикаторе вся ходовая часть горит сочным оранжевым цветом, главный двигатель басовито воет, а мышцы ног издают звуки, похожие на всхлипывания велосипедного насоса. Никогда не знал, что мышцы могут звучать, отстранённо думает Алекс, с удовлетворением отмечая, что расстояние до «клопа» сократилось вдвое.

Кадр третий. У приблизившегося на два метра беглеца, медленно поворачивается в их сторону плоская башка. Меж фасеточных глаз торчит тонкий шевелящийся целящийся ствол. Кубик делает невероятно стремительный вираж вправо-вниз и выхватывает левый меч правой рукой. Ещё небольшой рывок, и можно достать наглого шпиона.

Кадр четвёртый. «Клоп», так и не собравшийся стрелять, неожиданно делает высокий прыжок по дуге – вверх и вперёд. Кубик, распластавшись, летит низом, выставив в вытянутой руке меч. Алекс экстраполирует траектории полёта «клопа» и меча, и понимает, что они непременно сойдутся в одной точке. «Клоп», очевидно, понимает это тоже, потому, что беспомощно машет в воздухе ногами, пытаясь изменить траекторию своего движения, безо всякого на то результата.

Кадр пятый, последний. С противным скрежетом меч пронзает разведчика «головоглазов», не задев силовых цепей. Кубик падает и кубарем катится по инерции вперёд, вцепившись в добычу левым манипулятором, не давая ей возможности соскочить с лезвия. Наконец, вертящийся мир останавливается, и Кубик медленно поднимается, не выпуская из рук слабо трепыхающуюся добычу. Юзом подкатывает далеко отставший «бам» и замирает в напряженной позе, нацелив пулемёт в пол. Алекс опускает взгляд – в бетонном полу чёрный квадрат небольшого люка. Из него толчками выплёскивается свежий морской воздух и доносится еле слышный глухой рокот. По коридору с громким топотом подбегает неожиданно матерящийся Педро, а за ним следом бесшумно плывут два «бама» с оружием наизготовку. Далеко-далеко, в тоннеле слышен дробный топот множества бегущих ног. Кино останавливается, жизнь возвращается в своё нормальное течение.

– Как удачно, Педро, что здесь оказался этот «головоглаз», – весело произнёс Кубик, протягивая трепыхающегося разведчика командиру штурмовой группы. – Теперь меня можно отнести к господам без натяжки, верно?

Педро, молча, указал на пойманного «клопа» одному из подоспевших «скорпионов», и резко махнул в сторону выхода. Тот схватил разведчика в охапку и мигом унёсся в полумрак тоннеля.

– Алекс, дружок, благодари Бога, что у этого насекомого почему-то не сработала система самоликвидации. Сейчас бы вы с «господином Кубом» уже отдыхали в Карчме. И это в лучшем случае. Что может быть в худшем, я не знаю, и не хочу об этом даже думать.

– Что-то я не понял, кабальеро, какие ко мне претензии? Я сам был лишь безмолвным наблюдателем в этом спектакле, – Алекс, усмехаясь, смотрел на разгневанного Педро.

– Да-да, Педро, Алекс не мог управлять модулем, потому, что я перехватил управление. Я очень боялся, что могу не успеть поймать «головоглаза», или, что его поймает кто-то другой, поэтому не стал тратить время на согласование своих действий с Алексом. Но зато я его поймал и теперь вы смело можете говорить про меня «господа» безо всяких натяжек. Это ведь хорошо, да?

Педро только тяжко вздохнул и покачал головой.

– Понимаешь, Куб, тебе предстоит ещё много раз в этой жизни разбираться с тем, что такое хорошо, а что такое плохо. Так вот сейчас я тебе немножко помогу – то, что ты поймал шпиона, это хорошо. Но то, что ты при этом смертельно рисковал, очень плохо. И это плохо перевешивает твоё хорошо. Как ты думаешь, Тор обрадовался бы тому, что тебя не стало?

– Нет! Конечно, нет, Педро! Он бы очень расстроился – он и так больше всех переживал потерю Синего Куба. Он и сейчас еще очень о нем грустит...

– Вот видишь, Куб, а ты ради того, чтобы тебя называли «господином» рискнул своей жизнью, и совершенно не подумал о своих близких, которые будут страдать, если потеряют тебя.