99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее

Но все же писать таким образом собственную категорически несовершеннолетнюю дочь – это необычайно смело даже для той эпохи, ознаменованной массой всевозможных художественных экспериментов. Двум завершенным картинам Серебряковой с обнаженной Катей предшествовал неоконченный эскиз также 1923 года «Обнаженная лежащая Катя», где девочка изображена в классической позе, со спины, хорошо известной еще по полотнам Веласкеса и Энгра. Это полотно явно говорит о творческих поисках Серебряковой, которая в конечном счете предпочла отказаться от традиции и идти своим путем. Любопытно, что на эскизе присутствуют и красное, и синее одеяло.

ТАМАРА ЛЕМПИЦКА. КИЗЕТТА В РОЗОВОМ ПЛАТЬЕ. 1927

Тамара Лемпицка, еще одна художница-эмигрантка условно русского происхождения (ее отец – русский еврей, мать – полячка), работавшая в модном в 1920-х годах стиле так называемого салонного кубизма, в этот период пишет и несколько портретов своей дочери Кристины (Кизетты, как ее звали дома), девочки, по возрасту немного младше Кати Серебряковой. Одна из них называется «Кизетта в розовом платье». Здесь все абсолютно пристойно: девочка одета в модный наряд, туфли (правда, только одну) и гольфы, в руках – книга. Поза довольно закрытая, даже скованная. Возможно, это определенным образом обозначает детскую угловатость, так же как и округлое лицо с серьезным выражением и полным отсутствием косметики, которую Лемпицка никогда не забывала изобразить на лицах своих взрослых моделей. Без сомнения, Кизетта – это еще ребенок.

Девочки же Серебряковой в определенном смысле отсылают к набоковской «Лолите», причем известно, что, хотя этот свой самый известный роман автор начал писать в конце 1940-х годов, но уже в 1920-х годах он начал интересоваться темой ранней женской сексуальности и отношений взрослого мужчины и девочки раннего подросткового возраста. Героиня с картин Серебряковой уже, естественно, сексуальна, и формирование женской природы фактически опережает ее физическое взросление.

Конечно, Серебрякова превосходно писала обнаженную женскую натуру и отличалась большой смелостью в выборе сюжетов такого плана.

Неудивительно, что именно «Спящая девочка на красном одеяле» стала самым дорогим полотном Серебряковой, проданным на западном аукционе. В 2015 году неизвестный покупатель приобрел ее на Sotheby's за 3 845 000 фунтов.

Женская тема была одной из самых значительных в творчестве художницы, ее интересовала природа женственности, сущность женского предназначения в мире, которое она зачастую выражала именно через изображение женского обнаженного тела. Скорее всего, изображения обнаженной Кати – это еще один шаг в дальнейших художественных поисках Серебряковой.

43

Ну зачем рисовать человека в гробу? Что, нельзя его оставить в покое и похоронить по-человечески?!

Носитель прогрессивных либеральных взглядов

Это тоже, можно сказать, своеобразная дань уважения усопшему, да и традиция сложилась в нашей культуре…

Посмертные портреты

В нашей стране существует весьма своеобразная тенденция: мертвых любят гораздо больше, чем живых. А уж если умирает человек известный, любимый массами еще при жизни, то его почитание превращается в культ. Вообще-то изображение мертвых для нашей культуры не слишком характерно, мы все же не мексиканцы с их культом мертвых и не любители призраков англичане. Но тем не менее наше желание сохранить память об умерших и, возможно, попытка хотя бы еще немного удержать их в мире живых подчас принимает довольно мрачные формы. У нас в прошлые времена довольно часто снимали посмертные маски с покойных деятелей культуры и политики, а также писали посмертные портреты, которые условно можно назвать «некто в гробу». Поэтому вечная мумия Ленина в Мавзолее кажется вполне логичным продолжением этой национальной особенности, а вовсе не отсылкой к монументальным погребениям древних египтян или китайцев.

Вероятно, первым примером такого рода была картина «Петр I на смертном ложе». Это был государственный заказ, который получили два самых ценимых Петром художника – немец Иоганн Готфрид Таннауэр и Иван Никитин. Разумеется, нам более всего известна работа Никитина. Этот посмертный портрет императора считается одной из лучших его работ. Никитин смог отобразить величие человека, которое сохранилось и после смерти. Лицо Петра сурово, брови сдвинуты, губы сжаты. Горностаевая оторочка покрывала подчеркивает его статус властителя. Небрежно разметавшиеся волосы, смятая подушка, открывшаяся зрителю простая белая рубаха подчеркивают ощущение трагедии. В общем, перед нами царь, который остался царем и после смерти, в этот самый интимный и самый последний момент человеческого существования.