8cf5dd0af9114105c680adb811826a57

Киллиан толкнул дверь и, нырнув внутрь, успел лишь заметить, что попал в большое помещение с белыми кафельными стенами, как прямо перед ним из другой двери выскочила какая-то тёмная фигура с фонариком.

Находившийся на грани срыва Джонс уже собрался палить по незнакомцу, но ещё одной секунды ему хватило на то, чтобы сообразить: это его собственное отражение. На противоположной стороне висело большое зеркало размером во всю стену, заляпанное и потрескавшееся. Перед ним выстроился ряд кривых раковин с почерневшими от ржавчины кранами.

Луч фонарика Киллиана прошёлся по треснувшим кафельным плиткам от пола до потолка, выхватывая надписи «Процедурные кабинеты», «Сауна», «Хамам», «Душ», которые указывали на скрытые за голыми дверными проёмами тёмные закутки, куда можно было попасть из этого помещения. Но вниманием Джонса завладело другое.

Хамберт и здесь сваливал трупы своих жертв.

В самом углу, возле сводчатого прохода к соседнему помещению, обнаружился малый бассейн, который Хамберт превратил в жуткий погребальный колодец.

Тела и их отдельные части заполняли этот бассейн почти до краев. Киллиан стал осторожно придвигаться ближе, прикрыв нижнюю половину лица воротом куртки, потому что дышать через нос было невозможно: к вони разлагающейся плоти прибавился резкий запах химикатов. Джонс боялся обнаружить в этой груде мяса разной степени разложения свежий труп. Но, к счастью, тела Габби среди прочих не оказалось.

Зрелище повергло Киллиана в ступор, но лишь до той поры, пока царившую в этом склепе тишину не нарушил посторонний грохот. Будто кто-то шмякнул пустое металлическое ведро на кафельный пол.

Выставив перед собой пистолет, Джонс резво добежал до арки, ведущей к процедурным кабинетам и, очутившись в очередном узком коридоре, рывком открыл ближайшую дверь. Его взору предстало небольшое помещение, по всей видимости, некогда бывшее массажным кабинетом, но сейчас здесь, как и в большинстве проверенных Джонсом комнат, было пусто.

Шум повторился, на этот раз тише. Да, он ошибся кабинетом, но в этом закоулке совершенно точно кто-то был. Киллиан застыл, прислушиваясь. В прошлый раз ведро будто бы уронили, в этот — аккуратно поставили на пол.

Пауза.

Джонс, передёрнув затвор, напрягся: за его спиной, в коридоре, распахнулась одна из дверей. Послышался шаркающий звук шагов и стук. Стук трости.

Сукин сын!

— Можешь выходить, — устало вздохнул всё ещё остававшийся вне поле зрения Киллиана Голд. — Я слышал, как ты сюда спустился.

Джонс послушно покинул своё укрытие и усмехнулся, заметив, как при его появлении изменился в лице Румпельштильцхен. Старик явно ожидал встретить здесь кого-то другого.

Вероятнее всего, своего ублюдочного сынка.

— И что же ты здесь делаешь в самый разгар вечеринки? — направляя на Голда пистолет, прищурился Джонс.

— Не твоё дело.

Рука Голда едва уловимо потянулась к внутреннему карману пальто, но заметивший это движение Киллиан осуждающе цокнул.

— Не двигайся. Иначе всажу пулю.

— А что здесь делаешь ты? — Голд, не обращая внимания на угрозу Джонса, всё же выудил на свет своё оружие и вежливо улыбнулся, целясь в Киллиана. — Тебя здесь точно быть не должно.

Тот лишь закатил глаза.

— Хочешь поиграть в ковбоев? Серьёзно? У твоего щенка это, к слову, вышло прескверно.

— Ах, да. Наслышан о вашей встрече в шахтах, — Голд покачал головой, продолжая источать фальшивую учтивость, — когда ты в очередной раз доказал, какая ты на самом деле тряпка. Ты как был ничтожной шестёркой ирландских клоунов, так ей и остался. Помнится, поэтому тебя попёрли из банды, да? Потому что тебе нельзя было доверить хоть сколько-нибудь серьёзное де…

Киллиан выстрелил. Голд, взвыв, выронил пистолет и стал баюкать раненную кисть.

— Ты действительно думал, что я этого не сделаю? — копируя приторно-вежливую интонацию Голда, протянул Джонс. — За все эти годы у меня не было реального шанса отомстить. И вот ты здесь. Без своих громил. И… без оружия.

Киллиан подошёл ближе и пинком отбросил пистолет Голда в сторону, затем ударил противника рукояткой своего в переносицу и тут же взял его раненную руку на излом, заставив Румпельштильцхена скорчиться в неудобной позе.

— Говорят, что первая рана самая глубокая, — пропел Джонс, сжимая кисть Голда и вынуждая того закричать от боли. — Враньё.

— Самоутверждаешься? — просипел мужчина, злобно покосившись на Киллиана.

— О, да. Я буду отстреливать тебе палец за пальцем и растяну это удовольствие настолько, насколько получится.

— Да, конечно, не торопись, — фыркнул Голд. — У нас ведь достаточно времени. До тех пор, пока сюда не явится мой сын. Ну или нам не станут мешать истошные крики твоей подружки, корчащейся в предсмертной агонии.

— Что ты сказал? — Киллиан нахмурился, усилив хватку, и Голд вновь вскрикнул, на этот раз безвкусно перейдя на нецензурную брань. — Что. Ты. Сказал.

Голд нервно хохотнул, прищурившись. Джонса обескураживал его взгляд: даже в таком положении Румпельштильцхен выглядел так, будто именно он верховодил всей ситуацией.

— А ты разве не чувствуешь? Здесь становится довольно жарко.