8cf5dd0af9114105c680adb811826a57

Они уходили ни с чем. Попытка провалена. Обыск не дал абсолютно никаких результатов. Группы сворачивались. Все задействованные в операции люди выглядели искренне расстроенными. Похоже, уличить Роберта Голда в тёмных делишках действительно невозможно.

Из соседней комнаты доносились приглушенные отзвуки разговора — голос агента Форда, задающего вопросы, и тихие, едва различимые ответы. Второй голос принадлежал женщине. Судя по всему, сейчас Сойер беседовал с экономкой Голда.

В камине прыгали искры и вился дымок, и Доусон вдруг поняла, что это горят настоящие дрова и что это не какой-нибудь искусственный газовый камин, как ей показалось сначала. Хотя, что удивляться? Это ведь владения Голда. Такой человек, как он, вряд ли бы удовлетворился дешёвой подделкой.

Над самим камином висела средневековая картина маслом — вполне вероятно, и она была подлинной. На холсте в причудливой позе был изображён уродливый карлик с чешуйчатой кожей в грязно-бордовом кожаном жилете поверх светлой рубахи. Хотя карлик выглядел немолодо и его вьющиеся длинные волосы уже тронула седина, глаза у него горели юношеским огнем. В мерцающих отблесках пламени, освещавших комнату, эти глаза казались поразительно живыми.

Габби отвернулась, странным образом стушевавшись под взглядом нарисованного карлика.

— Он достался мне от предков. Изумительно, не правда ли? Краски по-прежнему яркие. А ведь уже прошло несколько сотен лет.

Девушка обернулась и увидела, как в комнату вошел сам мистер Голд. Вошел так тихо, словно материализовался из воздуха прямо у нее за спиной. Так же, как и Хэйдиз на кладбище пару часов назад.

Грёбаные любители неуместных спецэффектов.

Явившись в поместье, Доусон не стала тратить времени на обмен любезностями с хозяином: с этим прекрасно справился Форд. Поэтому, отправившись во главе первой группы сразу на поиск обличительных улик, девушка с самим Голдом не сталкивалась. Да и сталкиваться в общем-то и не намеревалась. Оттого и пряталась в этой комнате, в надежде не предстать перед противником поражённой. Но, очевидно, у самого Голда на этот счёт были свои планы.

Мужчина любезно улыбнулся застывшей столбом Габби и, пройдя в комнату, прикрыл за собой дверь. Одет он был в черный свитер с высоким воротником, на фоне которого его седина выглядела еще эффектней. Несмотря на сжимаемую в руках трость, осанка мистера Голда была прямой, а от него самого исходили те незримые волны уверенности, что не оставляют женщин равнодушными. Если бы они случайно встретились на улице, Доусон непременно обратила бы на него внимание: отрицать источаемую Голдом силу и привлекательность глупо. Другое дело, что она совершенно точно знала, что он из себя представляет. И совершенно точно его ненавидела.

— Румпельштильцхен, — сообщил Голд, мотнув головой в сторону портрета карлика. — Хотя, вы, мисс Доусон наверняка уже и сами всё поняли.

О, да. Я поняла. Ещё как поняла.

С тихим скрипом приоткрылась дверь, избавив Габби от необходимости отвечать вслух.

Доусон, решившая, что вернулся Сойер, удивлённо воззрилась на вошедшую в комнату женщину в форменном переднике с чашками и кофейником на подносе. Та самая экономка, с которой несколько минут назад в соседней комнате вёл беседу её шеф, сейчас с невозмутимым видом ставила поднос на край журнального столика.

Габриэла перевела взгляд на Голда и вопросительно выгнула бровь.

— Пока ваши коллеги заняты обшариванием моего дома, мы можем вполне спокойно побеседовать. Не так ли, мисс Доусон?

Габби, знавшая наверняка, что «обшаривание» уже завершилось, молча кивнула.

— О, вы так многословны, — покачал головой Голд, усмехнувшись, и жестом предложил Доусон сесть. Без лишних комментариев девушка опустилась в стоявшее ближе к ней кресло. Голд разлил кофе по чашкам и протянул ей одну.

— Благодарю.

— Итак, мисс Доусон, вы откроете мне свой секрет?

— Мой секрет? — Габби уткнулась носом в чашку, собираясь с мыслями. При всём своём враждебном отношении к Голду сейчас она не была готова к схватке. Он застал её врасплох.

— Какова истинная причина вашего возвращения в Сторибрук?

— Мне поручено участие в текущем расследовании, — пожала плечами девушка, мысленно похвалив себя за отлично отыгранный спокойный тон.

— Это замечательная возможность для начинающего агента, — ухмылка Голда всё не сходила с его лица. В полумраке комнаты зрачки его глаз приобрели пугающую схожесть с теми, что украшали портрет карлика. — И всё же, мисс Доусон, я спрашивал о другом.

Габби вздохнула.

— Неужели вы хотите подвести разговор к теме, касающейся смерти моего отца?

Мужчина, казалось, не ожидал подобного резкого выпада и на долю секунды замешкался, но не был бы собой, если бы тут же не совладал с эмоциями, нацепив маску привычной вежливой невозмутимости.

— Такая же бесстрашная, как и он. Видимо, сражения с ветряными мельницами у вас в крови… Кстати говоря, как поживает ваш брат?

Габриэла со стуком приземлила чашку на столик. Говорить об Антонио, держа в руках хрупкий фарфор, было неразумно.

— Он погиб при исполнении.