812c16bc4d48fdee984253428f1a0f6d

Той ночью мы спали в отеле «Эльзас», в номере наверху. Дважды нас вызывала сиделка, которая думала, что Оскар умирает. Примерно в 5:30 утра с ним произошли разительные перемены - черты его лица изменились, я думаю, началось то, что называют предсмертным хрипом, но я никогда прежде ничего подобного не слышал: это был ужасный скрип, словно вертели ручку, и он не прекращался до самого конца. Зрачки Оскара больше не реагировали на свет. Из его рта лилась кровавая пена, кому-то из стоявших рядом всё время приходилось ее вытирать. В 12 часов я отправился на поиски еды, а Реджи остался на страже. Он выходил в 12:30. С часу дня мы не покидали комнату, болезненный звук из горла становился всё громче. Мы с Реджи начали уничтожать письма, чтобы не впасть в отчаяние. Две сиделки ушли, и хозяин гостиницы пришел, чтобы их сменить. В 13:45 частота дыхания Оскара изменилась. Я сидел у его изголовья и держал его за руку, пульс стал сбивчивым. Оскар глубоко вдохнул воздух, это был единственный естественный вздох, который я услышал с момента своего приезда. Его конечности, кажется, непроизвольно вытянулись, дыхание ослабло. Оскар ушел ровно в 14:10.

Обмыв и обрядив тело, убрав ужасные остатки, которые нужно было сжечь, мы с Реджи и хозяином гостиницы отправились в мэрию, чтобы сделать официальное заявление. Нет смысла вспоминать эту рутину, воспоминания об этом меня лишь злят. Чудесный Дюпуарье потерял голову и всё усложнил, пытаясь скрыть имя Оскара - тут была сложность: Оскар зарегистрировался в гостинице под фамилией Мельмот, а французское законодательство запрещает регистрироваться в гостинице под вымышленным именем. С 15:30 до 17:00 мы были в мэрии и в комиссариате полиции. Потом я разозлился и настоял на том, что нужно пойти к Геслингу, атташе английского посольства, которому меня порекомендовал отец Катберт. Уладив с ним все дела, я отправился на поиски монахинь, чтобы организовать бдение возле тела. Я думал, что уж в Париже найти их будет довольно легко, но лишь приложив невероятные усилия, нашел двух сестер-францисканок.

Геслинг являл собой воплощение любезности и пообещал прийти в отель «Эльзас» в 8 часов утра. Пока Реджи в гостинице разговаривал с журналистами и шумными кредиторами, я отправился с Геслингом на встречу с чиновниками. Освободились мы лишь в 13:30, так что можешь представить количество формальностей, заверений, заявлений и подписанных документов. Смерть в Париже - действительно очень хлопотная и дорогая роскошь для иностранца.

Днем пришел участковый врач и спросил, что случилось: Оскар покончил с собой или его убили? Подписанные свидетельства Кляйсса и Такера он не смотрел. Геслинг предупредил меня, что из-за вымышленного имени и личности Оскара власти могут настоять на том, чтобы его тело забрали в морг. Конечно, меня ужаснула эта перспектива - это показалось мне последним штрихом к картине ужаса. Осмотрев тело, опросив всех в гостинице, выпив несколько бокалов и неуместно пошутив, участковый врач за умеренную плату согласился подписать разрешение на погребение. Потом приехал еще один омерзительный чиновник. Он спросил, сколько у Оскара было воротничков и сколько стоит его зонт. (Всё именно так и было, я ни в коей мере не преувеличиваю). Потом начали приходить различные поэты и литераторы: Раймон де ля Тайад, Тардье, Чарльз Сибли, Джехан Риктус, Робер д’Юмьер, Джордж Синклер, и разные англичане, представлявшиеся вымышленными именами, в том числе - две дамы под вуалью. Указав свое имя, они получали разрешение увидеть тело...

Я рад сообщить, что дорогой Оскар выглядел спокойным и исполненным чувства собственного достоинства, как тогда, когда он вышел из тюрьмы, и после обмывания тело вовсе не выглядело ужасно. Шея Оскара была увита освященными четками, которые ты мне дал, а на груди лежал францисканский медальон, который дала мне одна из монахинь - несколько цветов положил туда я, еще несколько - друг, пожелавший остаться неизвестным, он привез цветы от имени детей, хотя я не думаю, что детям сообщили о смерти их отца. Конечно же, было привычное распятие, свечи и святая вода.