74448eab7f274976a620d6ee094a8729

- Я грущу не из-за этого. Ванесса у меня уже давно не ассоциируется с образом мамы. Да, она биологическая мать и родила меня, но мы с ней всегда были чужими. Я рос у деда Августа, а потом в интернате, и никогда не знал материнской любви. Если честно, то отец намного ближе для меня, хотя он тоже не проявлял ко мне родительских чувств, но хотя бы не стеснялся называть меня сыном, а когда я подрос, он стал давать толковые советы, иногда делал подарки и хоть как-то, порой очень специфически, но заботился обо мне. Он всегда подчеркивал, что я его сын, и хотя он никогда не говорил об этом, но я всегда знал, как важен для него. А Ванесса, даже когда появлялась в моей жизни, всегда вела себя отстраненно, как дальняя родственница, не более. Вот и в этот раз, она приехала сюда ради театрального сезона, и если бы братья Коломбо были бы ангажированы другим театром, то она бы здесь даже не появилась. А после последнего скандала, который она закатила мне, я вообще едва держу себя в руках, чтобы не выгнать ее из дома! Она посмела посягнуть на здоровье и благополучие моего омеги! На самое дорогое, что у меня есть в этой жизни!

Доминик сбился с шага и, обхватив руками лицо Тео, жадно поцеловал его. Омега вначале растерялся, но с радостью ответил ему, прижимаясь всем телом. И только почувствовав, что Ники и не думает останавливаться, Тео стал колотить кулачками по спине альфы.

- Сумасшедший! На нас все смотрят! – Тео смущенно спрятал лицо в ладонях.

- Ну и пусть! – Доминик подхватил омегу и подкинул в воздух, – Я люблю тебя! И я готов кричать об этом на весь мир!

Он подхватил его в воздухе и, прижав к себе, с восторгом рассматривал снизу вверх любимого человека. Тео с обожанием гладил своего альфу по волосам и по лицу, как будто впервые увидев. Столько нежности было в этом нехитром жесте!

- Я тоже люблю тебя, Ники! Так сильно люблю! Мне порой страшно становится, а вдруг все это сон и скоро я проснусь? Можно, я тебя поцелую, пока еще не проснулся? – он склонился и нежно поцеловал любимые губы, будто боясь разбудить.

Доминик, подкинув его в воздух еще раз, поймал, покружил омегу и подкинул еще раз. Тео задорно рассмеялся, шпильки выпали из волос, и вокруг головы омеги запылал пожар алых волос.

- Верю, верю! Не сплю! – Тео задорно смеялся, следом за ним засмеялись все в зале, радуясь за красивую пару. Дети визжали от восторга, требуя, чтобы их тоже так же подбрасывали в воздух.

А потом продолжились танцы и веселье. Через час к ним подошли откланяться Динлохи. Время было позднее, и Робби–младший с сонными глазками сидел на руках у Роберта и сладко зевал. Следом потянулись и другие родственники с детьми. Подошла Конфетка с семьей, они отклонили предложение остаться на ночь, дядя Джон и Луиза соскучились по родному дому и, распрощавшись с Тео и Домиником, уехали к себе. Тео хотел еще потанцевать, но Доминик тихо напомнил ему, что все уже устали, а слугам надо еще навести порядок и не следует затягивать дружескую вечеринку до утра.

- Слушайте все, - Тео забрался на стул и постучал ложкой по хрустальному бокалу, - сегодня никакой уборки, для этого будет целый день завтра, а сегодня только веселье и угощенье.

Его с восторгом поддержали молодые слуги, а старшие, глядя на них, недовольно поджали губы. После очередного танца Доминик сказал, что ему пора спать, так как завтра на работу, а Тео вспомнил, что еще не получил желаемое от Ники и тенью скользнул за ним следом.

Доминик, сидя на кровати, неторопливо раздевался. Увидев проскользнувшего в дверь омегу, он удивленно поднял бровь.

- Уже натанцевался? - Доминик улыбнулся, заметив заинтересованный взгляд Тео.

Доминик расстегнул рубашку и вытащил ее из брюк. Тео только сглотнул, увидев красиво очерченные мышцы груди и пресса. Он подошел и уткнулся коленями в кровать между разведённых ног альфы. Отведя полы рубашки в стороны, он с трепетом провел по красиво накачанной груди альфы, осторожно прикасаясь пальцами к теплой коже. Когда он дотронулся до соска Ники, тот напряг грудную мышцу, и она подскочила под пальцами омеги вверх. От неожиданности Тео отдернул руку и ойкнул. Доминик только улыбнулся, он стал попеременно напрягать и расслаблять грудные мышцы, наслаждаясь восхищением на лице омеги.

Тео расстегнул свою рубашку и попытался проделать тот же трюк. У него, конечно, были мышцы, накачанные от бега и занятий танцами, но они не были такими развитыми и рельефными. У Теодора было скорее поджарое тело танцора, чем атлета. Попытки поиграть мышцами выглядели комичным фарсом, чем реальной попыткой повторения.

- Ты очень красивый, - бархатный голос Доминика обласкал следом за ласковым взглядом.

- Опять подлизываешься! Нет, это ты красивый! Я честно не ожидал такого увидеть, ты красивее, чем те модели для омежьих журналов. Ой, прости, - Тео смутился, - я ляпнул глупость. Я не хотел тебя сравнивать, само вырвалось. Я думал, что раз ты целый день сидишь за столом и пишешь разные там бумаги, то у тебя не может быть такого тела, - его руки легли на грудь альфы, принося тепло и ласку.