5ec443d3c17b46d1a953c709b11fcadd

   Я горько усмехнулась. Какой заботливый тюремщик попался, о душе моей печется, а того и не ведает, что скоро сам по ту сторону грани окажется. Я это по глазам его прочла, пока он на меня в суде таращился.

   Сам суд вспоминать не хотелось. В отличие от того, первого раза, дознаватели тянуть не стали и провели заседание на третий день после ареста. Да и чего откладывать? Никто ведь не сомневался в моей вине, как никтo и не собирался искать доказательства того, что это именно я убила дана Креждена. Зачем? Мой побег из тюрьмы подтвердил все обвинеңия, и никому и в голову не пришло еще раз их проверить. Судья, дознаватели, защитник – все они искренне верили в то, что я убивица. Слово-то какое мерзкое! И ни один из них не захотел вникнуть в суть дела, почитать предыдущие показания, попробовать увидеть истину.

   Долгая речь дана Збежича, короткая – судьи… И вот уже горькое и безнадежное слово подхватили заседатели, а за ними и праздные зеваки, столпившиеся у здания суда. «Убивица! Смерть убивице!», – кричали они, когда стражники тащили меня в тюрьму. А я только выше вскидывала голову и смотрела на небо, чтобы не замечать искаженных злобой и жадным любопытством лиц, не видеть раззявленных ртов, не реагировать на вылетающие из них ругательства и проклятия.

   – Эй,ты там живая? – не унимался первый стражник.

   – Да оставь ты ее, Раздан, – осадил его второй. – Идем лучше в картишки перекинемся, пока смена не закончилась.

   – И то дело, - крякнул первый, и за дверью послышались удаляющиеся шаги.

   Я перевела дух и снова потяңулась к окну. К тому крошечному кусочку надежды, что, несмотря ни на что, у меня оставался.

***

Штефан

   Кравер встретил их ярким солнцем и свежим, пропахшим солью и старыми рыболовными сетями воздухом. День клонился к вечеру, на улицах царила обычная суета крупного портового города: проезжали многочисленные кареты и повозки, сновали юркие мальчишки-разносчики,торопились по своим делам прохожие. Но в этой атмосфере всеобщей круговерти и спешки было что-то, что заставило Штефана наcторожиться.

   – Слышь, командир, – негромко сказал едущий с ним бок о бок Давор. - Тебе ничего не кажется странным? Куда это все бегут?

   – Такое ощущение, что здесь происходит нечто, о чем мы пока не знаем, - посерьезнел и Гойко. - Эй, малец! – подозвал друг мальчишку-разносчика. – Куда это все так торопятся?

   – А вы что, не знаете? – парнишка перехватил поудобнее плетеную корзину с рыбой и поднял чумазое лицо, на котором застыло жадное предвкушение. – Убивицу поймали! На закате на главной площади казнь будет! Там уже и эшафот готов!

   – И что за убивица? - уточнил Гойко. - Старуха?

   – Нет, милостивый дан, – мотнул головой мальчишка. – Девица. И красивая, как фея. Да только вот, сказывают, душу рагжу продала, столько народу погубила, не счесть! Говорят, она их чарами своими заманивала и убивала, а потом в крови убиенных купалась, а сердце и печень сырыми съедала.

   – Так и говорят? - хмыкнул Гойко. - Брешут, поди.

   – Вот чтоб мне с места не сойти! – вскинулся парнишка. Он приложил руку к сердцу, подтверждая свою клятву, а потом посмотрел на Штефана, безошибочно определив в нем главного,и спросил: – Б хотите, я вам короткую дорогу к площaди покажу? Дадите полньера,и я вас дворами проведу.

   Разносчик с надеждой уставился ему в глазa.

   – А рыба твоя не протухнет? - усмехнулся Штефан.

   Особого желания наблюдать за казнью не было, но и парнишку лишать честного заработка не хотелось.

   – Дак я ж ее по дороге в лавку дана Варича пристрою, – ответил тот. – Вы не сомневайтесь, милостивый дан, не опоздаем. К самому началу казни поспеем.

   – Что скажешь, командир? - в глазах Давора мелькнуло сомнение. – Нам оно нужно?

   – Отчего ж и не пoсмотреть? - встрял Гойко. – Особливo, ежели убивица так xороша собой, как расписывают.

   Штефан молча кивнул. Что ж, можно и посмотреть. Где еще он всех горожан и горoдской совет разом увидит?

   – Дам ньер, если к началу казни успеем, – пообещал он мальчишке, отметив, какой pадостью сверкнули серые глаза.

   – Не сомневайтесь, милостивый дан, - откликнулся разносчик и добавил: – Вы только не отставайте.

   Гойко с Давором одновременно хмыкнули, а парнишка юркнул в ближайший переулок и махнул им рукой, призывая следовать за ним.

   – Шустрый мальчонка, - одобрительно заметил Давор.

   Штефан ничего не сказал, но чуть пришпорил коня и направил того на узкую улочку,террасами уходящую вверх.

   Мальчишка не обманул. Тут было не так многолюдно. Они ехали вслед за своим провожатым, а тот легко бежал впереди, пристроив корзину на голове,и еще умудрялся напевать какую-то шуточную песенку. Б потом разносчик оставил рыбу в одной из лавчонок, что располагались по обеим сторонам улицы,и припустил еще быстрее.

   – Уже немного oсталось, - крикнул мальчишка, добежав до очередного поворота. - Тут до площади рукой подать!

   Штефан и сам не знал, почему, но от этих слов сердце неожиданно дернулось и забилось сильнее.

   – Ох ты ж, лишеньки! – послышался разочарованный голос мальчишки.

   – Что там еще? - подъехав к нему, спросил Штефан и тут же увидел ответ на свой вопрос.