5323fafd9daa43cea51194aed4d0639c

- Полагаю, что в данном случае обстоятельства несколько разнятся, - подала голос миссис Снейп. Лили с матерью дружно обернулись к ней – но не Сев; он смотрел куда-то в окно. - Насколько я понимаю политику нынешнего директора, он поощряет учащихся решать свои проблемы самостоятельно, а не искать содействия у представителей администрации. Разумеется, отчасти это вообще типично для чистокровных семей: дети привыкают… сами блюсти свои интересы. У нас это называют “уверенность в собственных силах” и считают, что это закаляет характер, - на ее лице снова появилась эта легкая насмешка; она крутила в пальцах волшебную палочку.

- Прошу прощения, но я не согласна с таким подходом, - сказала мама, сжав губы в тонкую жесткую линию.

- Миссис Эванс, я лишь хотела отметить, что ваша дочь – как и мой сын, как и остальные дети в Хогвартсе – проводит там десять месяцев из двенадцати, приучаясь к тому, что все возникающие проблемы проще и эффективнее решить самим или, по крайней мере, в кругу своих ровесников. В некоторых семьях этот же урок детям повторяют и дома. Кроме того, совершеннолетие у нас наступает в семнадцать лет; меньше чем через девять дней в глазах закона Северус станет взрослым. Хоть до этого времени я и вправе наказывать его за те проступки, за какие сочту нужным, у него уже достаточно опыта, чтобы самостоятельно разбираться с возникающими трудностями.

Мама моргнула.

- В маггловском мире, - произнесла она, полностью владея собой, - дети становятся совершеннолетними в восемнадцать. В моих глазах, миссис Снейп, Лили все еще ребенок.

- На стыке двух культур определенные противоречия неизбежны. Прошу меня извинить, миссис Эванс, я не намереваюсь критиковать то, как вы воспитываете свою дочь. Лишь пытаюсь предложить… альтернативную точку зрения. - Затем она взглянула на Северуса. - Если ты уже хорошо себя чувствуешь, полагаю, нам следует вернуться домой.

- Да, вполне, - согласился он слишком тихим голосом – но все же забрал принесенную матерью аккуратную стопку одежды и ушел переодеваться в смежную с палатой ванную.

Лили смотрела ему вслед – и в груди, с другой стороны от сердца, начала разливаться странная пустота.

***

- Чем именно ты разозлил Люциуса Малфоя?

Северус ждал этого вопроса. В больнице она вела себя отчужденно – слишком отчужденно для той женщины, которая его родила. “Люциус Малфой шлет свои наилучшие пожелания и просит сообщить, когда ты поправишься”, - и взгляд в глаза, столь искусное прикосновение к разуму, что лишь многолетняя практика позволила ему добиться нужной реакции, когда его психика, тело и магия пребывали в столь жалком состоянии. Но это далось ему нелегко; окклюментные щиты, которые должны были возникнуть в сознании легко и непринужденно, едва его не подвели… он чувствовал, что еле-еле сумел отразить эту попытку проникновения – так правильно брошенный камень отскакивает и блинчиком прыгает по воде.

- Отвечай, Северус! - тон матери мог бы поспорить с черным льдом на зимних улицах, столь холодным он был и жестким.

- Вчера я должен был с ним встретиться, - сказал Северус, старательно избегая ее взгляда. - Я этого не сделал.

Мать договорила за него – все тем же суровым и колючим тоном:

- Вместо этого ты оказался в больнице.

- Да.

Паузы между словами казались столь же промороженными, как и ее голос.

- Та магглорожденная сказала, что это сделала она. Что ты сам ее попросил.

- Лили никудышная лгунья, матушка.

- Вряд ли она лгала.

- Это я в виду и имел.

Она наблюдала за ним – он чувствовал это всей кожей… словно ее взгляд, ее злость и разочарование расходились от нее тяжелой волной, как какое-то заклинание.

- Она сказала, что пытается спасти тебе жизнь.

Да, Лили была склонна все драматизировать. Как и большинство гриффиндорцев.

- Таков гриффиндорский взгляд на мир.

Договорив, он осознал, что именно так Лили и уговорила себя его проклясть: она искренне верила, что тем самым спасает его от худшей участи.

Но она не понимала. Спасение тут было ни при чем – такого, как он, уже нельзя было ни спасти, ни от чего-то уберечь; он мог только попытаться предотвратить самое плохое. И если все, что случилось в прошлый раз, еще не худшее из возможного – узнавать, что же тогда худшее, он определенно не хотел.

Он не верил в мифическую точку “хуже некуда”, считая, что это “куда” всегда существует, и стоит только что-то оставить на волю случая – именно туда оно все и покатится. Он мог надеяться только на одно – чуть-чуть повлиять на ситуацию, чтобы выгадать себе пространство для маневра и суметь ускользнуть, когда это снова потребуется – как, впрочем, и всегда.

Лицо матери на глазах затвердело, точно превратилось изо льда в камень.

- Это как-то связано с той школьной бандой?

В будущем они станут несоизмеримо большим. Но пока что этого еще не произошло. По большому счету, сейчас они и впрямь лишь мелкая шпана; психопаты пограничного типа, взращенные на рационе из незаслуженной похвалы пополам с палочной дисциплиной. Они мучили мелкую живность и пугали девчонок, и им это нравилось.