5323fafd9daa43cea51194aed4d0639c

- Лили, - Северус положил руку ей на плечо – сначала почти невесомо, потом чуть крепче сжал пальцы. Его ладонь согревала. - Это заклинание темное потому, что оно позволяет тебе воспользоваться внешним источником силы. Не оттого, что оно несет людям зло или создано им вредить. Отдача, которую ты почувствовала – не наказание, а способ соблюсти баланс. Из-за того, что оно темное, в заклинании не меняется ничего – ни необходимое для него намерение, ни его воздействие, ни даже его природа.

- Тогда отчего эта магия зовется темной? - она не знала, чего ей больше хочется – спихнуть эту руку или уткнуться ему в плечо.

- Потому что практиковать ее чрезвычайно опасно, и в основном она применяется, чтобы вызывать боль. Еще один уроборос: она причиняет боль, ты к этому привыкаешь, ты начинаешь отдавать предпочтение именно таким заклинаниям. И лишь тот, кто не попал в этот замкнутый круг, будет осваивать другие, не связанные с болью.

Помедлив, он продолжил:

- Именно поэтому я и полагаю, что Дамблдор тоже знал, как разделять сознание. В ментальных искусствах он многого достиг; готов поспорить, что он умел и это тоже. И он же создал Контрапассо.

Лили кивнула, спрятав лицо в ладонях. Она и понимала, и не понимала одновременно. В этом не было никакого смысла. Какой смысл Дамблдору заниматься темной магией и учить их, как… Ведь это же и есть то, с чем они боролись! Орден всегда сражался за правое дело, но если они сами при этом пользовались темной магией, то…

Северус погладил ее по плечу, но как-то неуверенно, словно не зная, верно ли поступает. Она растопырила пальцы, но вверх сквозь них взглянуть не осмелилась.

- Ты думаешь – я делаю из мухи слона.

Он помедлил.

- В моем понимании – да, - сказал он наконец. - Но в то же время я весьма ценю и… положительную динамику. Я помню, как ты… ненавидела Темные искусства, - боялась и передергивалась от омерзения, - и во многом твои переживания… оправданны. - В его голосе слышалось отвращение – почему? - Но в остальном… Сами по себе Темные искусства не обязательно зло; они просто ведут в этом направлении – девяносто восемь дорог из ста.

Она чувствовала себя так, словно стояла на распутье, и впереди тоже простиралось девяносто восемь дорог – разные русла, по которым может потечь эта беседа. Лили выпрямилась на постели, откинув волосы с лица; Северус глядел на нее с опаской, словно подозревал, что она вот-вот возьмет волшебную палочку и запустит в него каким-нибудь проклятием. Он что – так и сидел бы, как мишень?..

Она не хотела его проклинать. Больше никогда в жизни.

- Сев… знаешь, как я тебя вылечила?

Он и глазом не моргнул.

- Я предположил, что ты воспользовалась контрзаклинанием.

- Да, но это было не то, что я думала. Не слова “я прощаю”, а само прощение.

Он сдвинул брови – на переносице появилась складка.

- Боюсь, что я не…

- Я выслушала все, что ты рассказал – обо всем, что ты сделал – и простила тебя.

В комнате стало так тихо, как будто оттуда вытекли все звуки. Он произнес едва слышно:

- Не может быть, чтобы ты…

- Я слышала все. О Дамблдоре. О Хогвартсе. О погибших. - Он затаил дыхание. - О Гарри. И… пророчестве.

Северус вздрогнул всем телом и страшно, смертельно побледнел. Она схватила его ладонь – словно в рукопожатии; стиснула ее и прижала к груди.

- Я тебя простила. Простила тебе все, целиком и полностью.

Даже то, за что прощать бы следовало не мне.

- Ты – что? - он моргал, совершенно сбитый с толку; рук они не разняли – Северус не сводил с них глаз. У нее колотилось сердце; мог ли он это почувствовать?

- Все это время, пока проклятие действовало, я думала – я такая ужасная и так страшно виновата… А потом ты начал рассказывать о Гарри, и о второй войне, и я слушала, а потом начала думать обо всем, что с нами случилось, и меня наконец озарило. Дамблдор говорил – заклинание лучше всего получается у тех, кто хочет простить. И я – я поняла и… простила. И оно с тебя снялось.

Северус взглянул на нее недоверчиво:

- Как-то слишком легко для правды.

- Ремус когда-то сказал, - губы его скривились, а в глазах мелькнуло презрение, но он промолчал, - что ты прощаешь человека не потому, что он этого заслуживает, а потому, что ему это надо. Или ему, или тебе самому.

Северус моргнул.

- Потому что ему… это надо. Ну и как это можно сделать?

- Не знаю. Оно само так выходит, и все. - На его лице отразился такой неприкрытый скепсис, что Лили улыбнулась. - Как насчет того, чтобы ты не пользовался Контрапассо в ближайшем будущем? Что-то мне подсказывает, что снять его тебе будет непросто.

- Да уж, представляю, - произнес он. - Милосердие и всепрощение не входят в список моих добродетелей – весьма короткий, надо заметить.

Лили засмеялась.

- Да их же всего семь, так? Не так уж много в любом случае.

- В моем все равно только терпение, - какую-то долю мгновения он казался почти смущенным, но быстро с собой справился. - Значит, мы начинаем год с отпущения грехов? Но ведь это касается лишь былых прегрешений; уверен, что еще до конца года я совершенно погрязну в новых – а может, даже и в неделю уложусь…

Лили фыркнула.