5323fafd9daa43cea51194aed4d0639c

- Своих студентов? - эта реплика сбила ее с мысли. - В смысле, ты преподаешь? Ты?..

- Больше нет, - сказал он, неприязненно скривив рот.

- Но ты же не выносишь людей!

- И после семнадцати лет, в течение которых я пытался чему-то научить бесчисленные орды юных недоумков, которые органически неспособны распознать интеллект, даже если он огреет их кирпичом по голове, смею тебя заверить, что мне удалось возвести мизантропию в ранг искусства и достичь в нем прямо-таки небывалых высот.

Лили очень хорошо себе представляла, как Северус сообщает трепещущим первогодкам, что они орда юных недоумков, которые органически неспособны распознать интеллект, даже если он огреет их кирпичом по голове.

- Охотно верю, - шепнула она почти восхищенно. - А что ты преподавал? И где?

- Зелья, в Хогвартсе, - она попыталась снова о чем-то его спросить, и Северус произнес с той интонацией, которая в его исполнении могла сойти за попытку проявить терпимость:

- Лили. Либо твоя мать, либо сестра – а скорее всего, они обе – сейчас явятся за тобой, а я бы предпочел оказаться отсюда подальше, когда прибудет полиция.

- А – что – полиция? Какая полиция?..

- Та самая, в которую твоя мать непременно позвонит, если только ты не вернешься в дом и не успеешь ее отговорить, - Северус развернулся, собираясь уходить.

- И на этом все? - Лили почувствовала, что слова ей даются с трудом. - Ты так запросто уходишь?

Он по-прежнему стоял к ней спиной. Потом сказал – жестко, отчетливо, не понижая голоса:

- Я был Пожирателем Смерти.

Ей не хватало воздуха.

- Я знаю. Узнала еще тогда, когда ты меня спас.

На улице давно стемнело, но даже в неверном свете из соседских окон было заметно, как напрягся Северус при этих словах; он слегка повернул голову, и она разглядела бледную щеку – мягкий изгиб; очертания носа – резкий выступ… И – молчание.

- Я никому не сказала, - прошептала она. - Тебя бы схватили – я этого не хотела…

Он дышал так хрипло и тяжело, что его было можно услышать.

- Сев… - она неуверенно шагнула ему навстречу.

- В тот момент, когда он собрался тебя убить, - отчеканил Северус таким не терпящим возражений голосом, что Лили невольно замерла на месте, - я перестал быть Пожирателем.

А потом он действительно аппарировал. Раздался громкий хлопок, и он исчез в никуда.

========== Глава 5 ==========

Эхо аппарации затихло, но Лили не сразу двинулась с места – еще немного постояла, зябко обхватив себя руками, и просто слушала, как шумит улица. Перед домом напротив стояло несколько вкривь и вкось припаркованных машин – там играло пианино, что-то пели не вполне трезвые голоса. Все коттеджи на их улице были украшены электрическими гирляндами – под крышами помаргивали огоньки; только у ближайших соседей под стропилами была протянута веревка, но о самих гирляндах забыли. Петерсоны, как припомнила Лили, часто грызлись.

Начиная ежиться от холода, она не спеша прошла по подъездной дорожке и вернулась в дом, окунувшись в тепло, как только переступила порог и затворила за собой дверь. Чувствовала она себя при этом странно – словно в голове должны были бушевать мысли и бурлить эмоции, но там оказалась лишь чудовищная пещера, наполненная одной пустотой.

Лили будто заново увидела Сева – как он стоял у ворот к ней спиной, и только рождественские гирлянды мигали в окружавшей его черноте. В тот момент, когда он собрался тебя убить, я перестал быть Пожирателем.

- Лили?

Она подняла взгляд – мать стояла у двери, ведущей в столовую. В неверном свете прихожей было трудно разобрать, в каком она настроении. Лили снова собралась с духом.

- Да, мама?

Немного помолчав, мама заговорила – негромко и торопливо:

- Я не хочу, чтобы ты общалась с этим мальчиком.

Ничего неожиданного - но у Лили все равно кольнуло сердце. “Ну вот, - подумала она понуро, - попытка решить нерешаемое уравнение имени Северуса, дубль второй”.

- Мам, пожалуйста, давай не будем больше об этом…

- Лили…

- Ты же знаешь – мы будем общаться, несмотря ни на что, - произнесла она как можно мягче и спокойнее: ее мать была не из тех родителей, которые всерьез мешают дочерям встречаться с друзьями.

- Знаю, - ответила мама, и на этот раз в голосе ее было что-то болезненное, почти… страх. Лили невольно ощутила раздражение, но усилием воли подавила это чувство.

Мама вправе опасаться Сева, он и впрямь кажется зловещим. Она просто не знает, что он ни за что не причинит мне вреда, и это не ее вина.

Лили сама когда-то этого не знала и его боялась – и одновременно боялась, что его вот-вот схватят и отдадут дементорам. Но после той битвы, когда он ее спас, из двух ее страхов остался только один. Потому что тот, кто рискует ради тебя жизнью, тебе не враг.

- Лили… - сказала мама и осеклась. Лили устремилась к ней через всю прихожую и крепко обняла, уткнувшись носом в аромат гардении и апельсинов.

- Все хорошо, мама, - пробормотала она.