5323fafd9daa43cea51194aed4d0639c

- Вот еще! - парировала Лили. - В тебя-то все прекрасно лезет – вон сколько ветчины себе навалила. Хоть и первой повела себя как последняя сучка.

- Лили! Выбирай выражения!

- Это все Снейп, - сердито перебила сидевшая слева Мэри. - Лили, почему ты до сих пор общаешься с этим уродом? Мы думали, ты наконец-то послала его куда подальше.

- Большое спасибо за вашу заботу, - как можно спокойнее произнесла Лили, - я, конечно, очень ее ценю, вот только в том, что касается меня и Северуса, – катитесь-ка вы на три буквы.

В итоге она отправилась гулять по школьным окрестностям – брела по толстому ковру подмерзшего к вечеру снега и в гордом одиночестве размышляла о том, что за последнее время ухитрилась рассориться едва ли не со всеми своими друзьями. Конечно, ей стоило придержать язык – в конце концов, когда они с девчонками виделись в последний раз, она вообще была другим человеком, – вот только это было бы куда как проще сделать, если бы они не вели себя, как самодовольные упертые ослицы!..

Ну да, разумеется, ты тут ни при чем – это предубеждение возникло само по себе, а от тебя они о Северусе и слова дурного не слыхивали…

Голос внутреннего дементора зимним ветром застонал в голове – Лили поморщилась, но спор, который когда-то вспыхнул бы сам собой, на этот раз затух, даже не начавшись. То, что Северус делал здесь и сейчас, значило гораздо больше, чем все, что осталось в прошлом… но с людьми ведь так и надо, как же иначе-то! Так было и с Джеймсом: она увидела в скором на расправу зубоскале храброго, верного друзьям и волевого человека…

Но увы, сейчас вся его воля была направлена только на одно: как досадить Северусу Снейпу. Потому что Джеймс еще не вырос из тех убеждений, которые тогда, в семьдесят седьмом, разделяла и сама Лили: что Северус олицетворяет все неправильное, что только есть в слизеринцах, а они, в свою очередь, все неправильное, что только есть в магическом мире, и что стоит только пинками загнать этих Пожирателей на верную дорожку – и везде воцарятся спокойствие и порядок.

Глупо, как же глупо…

Люди могут измениться. Люди меняются – не ее ли саму это когда-то так бесило? Что из талантливого мальчика, уверенного в своем высоком призвании, Северус превратился в юношу, который направил свои таланты на то, чтобы изучать темную магию и причинять людям вред? А теперь он изменился снова… не за один миг, конечно, и все равно – она не знала никого, кто был бы способен на такие метаморфозы. Впрочем, у него на это ушла целая жизнь, и перед собой Лили видела тот результат, к которому он пришел за эти двадцать два года – она сама и на свете-то столько не прожила… А Северус – он столько всего видел, столько испытал, что иному и на три жизни хватило бы. Да, она когда-то знала его мальчиком, знала и юношей, и они оба были совершенно необыкновенными, – но этот взрослый, в которого он вырос… Северус настолько выделялся среди всех, кого она знала, что у Лили порой захватывало дух – будто падаешь на пляже, и вдруг накатывает огромная волна, накрывает тебя с головой и утаскивает за собой в море.

Над склоном холма задувал пронзительный ветер – трепал волосы, пробирался под теплый плащ; Лили задрожала и крепче обхватила себя руками. Н-да… если на минутку забыть об уязвленном самолюбии, то пойти любоваться видами зимней Шотландии – определенно не лучшая ее идея. Примерно такая же дурацкая, как… как все, что она в последнее время делала. Ветер больно хлестал – порыв за порывом – и даже подвывал в ушах…

Вот только на самом деле это был вовсе не ветер.

Краем глаза Лили заметила какое-то темное пятно. Она успела выхватить волшебную палочку, но Ступефай ушел в сторону – в нее врезалась огромная черная масса и повалила в снег. Слюнявый язык облизывал лицо, норовил обмусолить уши, и в ноздри забивался неприятный запах, словно от вымокшего ковра – или же большого и весьма грязного пса…

- Бекон! - воскликнула она, пытаясь спихнуть с себя тяжелую тушу; грудь сдавило от истерически-беспомощного смеха – или же от того, что ее прижимал к земле так и пышущий энтузиазмом дог весом в добрых пятнадцать стоунов.

Перекрывая ветер, где-то в стороне зазвучал голос:

- Фу! Фу, башка твоя беконья!

И внезапно все исчезло: и давящая на грудь тяжесть, и черная шерсть, которая застила глаза, и слюнявый собачий язык.

- Извиняйте, мисс, - сказал Хагрид, отпихивая пса к себе за спину. - И что ему только в башку втемяшилось, дурной животине…

Он помог Лили подняться на ноги и выбраться из снега – в котором она основательно увязла, потому что Бекон уронил ее с расчищенной дорожки прямо в сугроб. Ноги совсем закоченели, не чувствовались почти до бедер.

- Спасибо, Хагрид, - сказала она, ощущая себя так, словно ей оторвали голову, а затем приставили назад вверх тормашками, и постучала себя по уху, стараясь вытряхнуть из него набившийся снег.

- Вы уж не серчайте на Бекона, мисс. Так-то он и мухи не обидит, лишь маленько… фу! Фу, кому говорят!..