5323fafd9daa43cea51194aed4d0639c

Лили села на постели и откинула полог, пинком сбрасывая с себя одеяло; спрыгнула с кровати и поспешила к сундуку, чтобы достать оттуда одежду – тьфу, как же от них все чешется, от этих школьных мантий…

Все разом замолчали – комнату будто накрыло заклятьем тишины, но Лили заметила это только тогда, когда обернулась к соседкам. Те застыли, точно обратились в соляные столпы прямо посреди своего утреннего туалета, и только Фелисити Медоуз безмятежно щелкнула замочком, вдевая в ухо сережку с орлиными перьями.

- Что такое? - озадаченно поинтересовалась Лили, не зная, на кого из них смотреть – на Мэри или на Корделию.

Те переглянулись – их взгляды притянулись друг к другу, как намагниченные, а потом Корделия отложила щетку для волос и изобразила нечто, отдаленно напоминающее улыбку, а Мэри развернулась к зеркалу и демонстративно принялась подкрашивать губы.

- Доброе утро, Лили, - сказала Корделия; на лице ее отражалась такая же наигранная бодрость, какая прозвучала в голосе. - Как… как ты себя чувствуешь?

Ой. Лили попыталась скрыть смущение. Вчера она была сама не своя – кажется, даже вытащила волшебную палочку и пригрозила Мэри, когда та обозвала Сева гадким Пожирателем… Воспоминание обжигало изнутри – смесью стыда и гнева… гнева, который даже сейчас казался абсолютно оправданным.

- Отлично, - честно призналась она. Мэри искоса следила за ее отражением в зеркале – тяжелый, внимательный взгляд, а с лица Корделии не сходила натужная улыбка.

- Да нет же, я хорошо себя чувствую, - чуть громче повторила Лили. - Меня вылечили, теперь я совершенно здорова.

- Гарантируешь? - пробормотала Фелисити. Лили не знала, чего ей больше хочется: то ли сердито уставиться на соседку, то ли просто ее проигнорировать, и в конце концов остановилась на втором. Да, это взрослое поведение… уж точно более взрослое, чем выходка Фелисити!

- На все сто, - лаконично ответила она, стянула с себя ночную сорочку и принялась застегивать лифчик и надевать носки. Девчонки снова закопошились, зашуршали, продолжая собираться, но Мэри и Корделия теперь переговаривались исключительно шепотом. Лили старательно их не замечала – ей хватало и собственных забот, особенно с учетом… О Боже, что у нее на голове? Тьфу…

Соседки не стали ее дожидаться – так и ушли втроем; правда, Корделия нерешительно проговорила: “Увидимся за завтраком”, - Лили вымучила ответную улыбку, которая получилась такой же фальшивой, как и та, что была адресована ей.

Последний взгляд в зеркало – и она наконец сдалась. Да, повторять свое “я совершенно здорова” сегодня придется добрую сотню раз, и да, разгром на голове убедительности ее словам не добавит, но заморачиваться с прической все равно не хотелось. Хотелось только одного – найти Северуса. А ему плевать, какие у нее волосы.

Подхватив свою сумку со школьными принадлежностями, она шагнула на лестницу, ведущую в гриффиндорскую гостиную, и уже спустилась примерно до середины – но тут сработал сигнал тревоги. Клаксон пронзительно заверещал, ступеньки под ногами выпрямились, сливаясь в единую ленту, и превратились в гладкий спуск. Вскрикнув, Лили шлепнулась на задницу, ударилась о камень и заскользила вниз… целых три витка лестницы, а потом она врезалась – чего уж точно не ожидала!..

…в Джеймса.

Внутри стало пусто – словно чье-то заклинание разом испарило все ее внутренности.

Это была их первая встреча – теперь, когда проклятия не было, и мир не затуманивала пелена безразличия… Она впервые по-настоящему увидела Джеймса – услышала его, увидела и услышала их всех… взрыв хохота неподалеку – это Сириус, но и остальные тоже смеялись, а кто-то даже дал петуха… Ее переполняли эмоции – слишком много всего, слишком одновременно; будто в той передаче о цунами, которую показывали по телевизору – когда океан затопил дома и машины, разрушил их и разбросал одним ударом волны, а потом подхватил обломки и покатился дальше, неотвратимый и неостановимый…

Ее сумка – она повисла на шее у Джеймса, захлестнув ее петлей… Бессмысленная мелочь, но Лили отчаянно в ней нуждалась; сосредоточилась на ней изо всех сил, словно этот пустяк – единственное, что отделяло ее от безумия. Не исключено, что это и впрямь было так… как в Коукворте, в доме ее родителей; она тогда проснулась, и в ушах стояла тишина – все смолкло, Гарри больше не кричал, и в голове вдруг возникла мысль: мне надо почистить зубы. Я в пижаме, и мне надо почистить зубы.

А сейчас ей было нужно отцепить свою сумку от Джеймса.

- Эванс? - у него перехватило дыхание – то ли Лили перестаралась и слишком сильно рванула за лямку, то ли Джеймса так поразил ее сегодняшний вид – ну еще бы, после того вчерашнего кошмара… - Ты уже выздоровела?

В горле успел поселиться ком размером со скумбрию, так что вместо ответа получилось только кивнуть. Они оба дернули за сумку – одновременно, и умудрились сшибить с Джеймса очки; он нагнулся за ними, и Лили заметила Сириуса – тот развалился с каким-то ветхим фолиантом в красном кресле у камина. Сириус – и с книгой? У Лили голова пошла кругом; может, она действительно сошла с ума?