4ec756ed4b403cd2f45a6d0b297e3a21

Раб послушно захромал куда велено, а я подняла трясущуюся от испуга Сай с пола и порывисто обняла ее.

— Я вовсе не сержусь на тебя, — шепнула ей на ухо. — Будь умницей и прекрати падать на колени. А теперь ступай-ка к донне Изабель и попроси доктора подняться.

Сай упорхнула. Глубоко вздохнув, я подошла к Джаю ближе. С непроницаемым лицом он смотрел на страшное приспособление, и лишь движение желваков на скулах выдавало его волнение.

— Тебе придется лечь сюда, — как можно мягче сказала я. — Ты сможешь сам?

Не говоря ни слова, он пружинисто взобрался на стол и лег в точности так, как предполагали крепления, разведя в стороны руки и слегка расставив ноги. Серые глаза устремились в потолок, уголок плотно сжатых губ неуловимо дернулся.

— Я… — в горле вдруг стало сухо, — совсем не хочу тебя привязывать, но…

— Лучше привяжите, если хотите остаться живой, — сказал он отчетливо, так и не взглянув на меня. — Не знаю, что вам взбредет в голову, поэтому не поручусь за себя.

— Что? — я ошеломленно приоткрыла рот. — Ты думаешь, я…

— Мне думать не велено. Хотите развлекаться — ваше право. Но знайте, что я чувствую боль, как любой другой человек. И реагирую так же.

Я обхватила его лицо ладонями и заставила повернуться к себе. Склонившись над ним, прошептала, глядя в горящие ненавистью стальные глаза:

— Я не собираюсь причинять тебе боль. Тебя осмотрит лекарь, только и всего. Но… ты ранен, и это действительно может быть больно. И… да, он боится за свою жизнь. Так ты позволишь?

Мне показалось, что его губы едва заметно дрогнули и слегка расслабились.

— Ваш лекарь правильно боится. Привязывайте.

Со всей осторожностью я застегнула крепкие кожаные ремни на шее, руках и ногах и едва успела закончить, как в комнату вошел лекарь в сопровождении Сай.

— Кажется, у него серьезное ранение левой ноги, над коленом, — поспешила предупредить я, — и еще много порезов. А еще ожоги. А еще…

— Не утруждайте себя, донна Вельдана, я свое дело знаю, — церемонно прервал меня дон Сальвадоре. — Попрошу вас оставить нас одних, только позовите тех двух молодчиков, что стоят у вашей двери.

Когда дверь за доктором закрылась, я обхватила себя руками и подошла к зарешеченному окну. Рабыня безмолвно стояла неподалеку.

— Скажи мне правду, Сай, — тихо сказала я, не глядя на нее. — То кольцо… ведь ты взяла его не по своей воле, так?

— Госпожа… — девушка затряслась, словно в припадке падучей болезни.

— Просто скажи. Прошу тебя. Мне важно это знать.

— Госпожа… посмотрите на меня. Зачем мне ваше кольцо? Что бы я смогла с ним сделать? Ни носить, ни продать… Рабам не полагается иметь денег. Не полагается иметь украшений или вещей, кроме тех, что позволил носить хозяин.

— Спасибо, Сай, — я поежилась, будто от холода, хотя раскаленный за день воздух наполнял комнату удушающим вязким теплом, — не говори больше ничего. Мне просто нужен… человек, которому я могла бы доверять.

— Вы можете доверять мне, госпожа, — Сай подошла ближе и тихо опустилась передо мной на колени. — Если мне велят сделать… что-нибудь подобное, я обязательно…

— Нет, Сай, ничего не надо обещать, — мне стало дурно от мысли, что верность этой милой девушки однажды может обернуться против нее. — А теперь… пожалуйста, сходи на кухню и попроси собрать еды, да побольше.

— Еды, госпожа? Разве вы не обедали?

Вот своими глупыми вопросами девчонка когда-нибудь точно меня разозлит.

— Это не для меня, — я покосилась на запертую дверь. — Но на кухне скажи, что донна Вельдана голодна. Пусть соберут всего, что есть — мяса, овощей, фруктов… И еще принеси морс. Много холодного морса.

— Слушаюсь, госпожа, — Сай присела в легком поклоне и упорхнула выполнять поручение.

Оставшись в комнате одна, я прислушалась к звукам, доносящимся из-за двери. Криков или стонов я не слышала, лишь время от времени раздавались легкие металлические удары инструментов о лекарский лоток. Походив по комнате, я бездумно подняла смятую рубашку, брошенную Джаем, расправила и аккуратно сложила ее. Затем не без отвращения взяла в руки хлыст, который оставил заботливый Хорхе. Он предназначался для подстегивания лошадей, но лошадиная шкура толстая и крепкая, да и бьют животных не в полную силу. Но представив, что этакой штукой можно ударить человека, я вновь содрогнулась.

Конечно, и у нас на Севере случались наказания. Слуг, разумеется, наказывали чаще, чем провинившихся господских детей, но всегда это было согласно закону, и наказание назначалось соразмерно провинности. А жестокость ради жестокости… нет, я никогда не слышала, чтобы знакомые мне лорды грешили таким!

Но этот стол, который Изабель велела притащить, красноречиво говорил о том, что рабов здесь пытали. Да и сам Джай, когда увидел его, ожидал худшего. Значит, уже сталкивался с таким? Выходит, жестокость по отношению к рабам практикуется здесь повсеместно?