48 минут. Осколки

И напоследок Ник… Его единственный талант – действовать всем на нервы. По крайней мере, ни в чем другом выдающемся он замечен не был. «До чего же нескладный тип, – подумала я, впервые налетев на него в поезде. – Тощий, высокий, да еще и словно собранный из одних углов». Но признаться, разглядев внимательно, поняла, что несколько преувеличила его внешние недостатки. Просто на фоне крепкой широкой фигуры Шона Ник казался чересчур худым. Хотя был не менее мускулистым и подтянутым, просто стройным, как английская борзая. Временами в нем сквозила даже легкая аристократическая утонченность, совсем не свойственная жителям Альбиона. Впрочем, Ник даже ее умудрялся оборачивать в заносчивость и высокомерие, так что даже внешняя привлекательность не компенсировала его невыносимый нрав.

– Шевелись, Ви.

Ну вот, я же говорила. Ник постоянно велит мне двигаться быстрее, не отвлекаться ни на что несущественное и, вообще, побольше молчать. Последнюю просьбу я старательно нарушаю, не в силах отказать себе в том, чтобы повыводить его из себя.

– Почему ты такой, а, Ник? Может тебя в школе били? – предполагаю я. – Поэтому у тебя комплексы?

Ник останавливается, предупредительно складывая руки на груди. Я снова отмечаю, как грациозно он закатывает глаза, пусть их почти и не видно из-под отросших смоляных волос.

– Может, вместо того чтобы молоть всякую чушь, ты наконец займешься делом? – цедит он, настойчиво подталкивая в спину. – Судя по длине списка в твоих руках, покупки мы не завершим и к Рождеству.

– Осталось всего пять пунктов, – оптимистично отвечаю я, и когда слышу вздох облегчения, переворачиваю листок, уточняя: – На этой стороне.

Ник на этот раз терпит, но могу поклясться, когда я отворачиваюсь, бурчит себе под нос что-то не очень лестное. Возможно, своим поведением я делаю отношения между нами напряженнее, но иногда надо позволять себе хоть немного развлечься.

Я сверяюсь со списком, мысленно вычеркивая найденные позиции, и когда лабиринт полок, заполненных хозяйственными товарами, крупами и мясом остается позади, телефон в кармане начинает вибрировать. На экране высвечивается имя «Шон».

– Как дела? – его голос звучит ровно и спокойно. – Все в порядке?

– Да. Арти ждет в машине. Мы с Ником почти закончили.

– Он нормально себя ведет? – спрашивает Шон, и я улыбаюсь, потому что все заметили: начинать день с грызни стало нашей негласной традицией.

– Ник ведет себя… как Ник, – отвечаю я, наблюдая, как он подходит к полке, на которой расставлены коробки с какими-то фильтрами, присаживается на корточки, пытаясь что-то оттуда достать. – Уж он никогда себе не изменяет.

Шон смеется.

– Будьте осторожны, ладно?

– Будем! – обещаю я. – Надеюсь, к нашему приезду в доме появится свет. Целую, – добавляю неожиданно для самой себя и, отключая вызов, отправляю телефон в задний карман брюк.

– Ви, помоги мне.

Я испускаю театральный вздох и останавливаюсь.

– Придержи сверху, чтобы не свалилось, – просит Ник.

Я опираюсь локтями на тележку и пожимаю плечами, не двигаясь с места.

– Ты просто собираешься стоять и глазеть?

– Да, – отвечаю я, потирая подбородок. – Именно это я и собираюсь делать. Обойдись как-нибудь без моей помощи, тем более ты сам с утра назвал меня бесполезной.

– Я не называл тебя бесполезной. – Одной рукой придерживая пирамиду коробок, Ник тянет что-то из-под самого низа. – Я не говорил конкретно про тебя.

– Ты намекнул, а это почти то же самое, – говорю я, пытаясь показать, что не сдвинусь с места, пока не услышу извинений. – Как и про то, что в одиночку вы бы уже пересекали границу. И про то, что британские ученые доказали, рыжие слишком болтливы.

– Хорошо, возможно, я слегка перегнул. Я раскаиваюсь.

– В таком случае, скажи, что официально просишь прощения.

Пару секунд Ник молчит – раздумывает, а потом произносит:

– Я не настолько раскаиваюсь.

Ловко придержав конструкцию из коробок рукой, встает и закидывает что-то в корзину. Я возмущенно раскрываю рот.

– Да брось, Ви, нечего строить из себя обиженную, – посмеивается Ник. – Все и так уже поняли, что ты как тот рыжий кот, что с виду милый и пушистый, а на деле стоит отвернуться, тут же прокрадется в спальню, чтобы наблевать на покрывало.

– Очень смешно, – отталкивая его, я ухожу вперед, а Ник следом забирает тележку.

– Ну вот. А потом девушки жалуются, что им не делают комплименты.

– Ах это был комплимент.

– Именно он.

– Ради всего святого, когда в следующий раз решишь такой комплимент еще кому-то сделать, вспомни, что ты в этом полная бездарность.

Его губы изгибаются в подобии улыбки, и я замечаю, что левый боковой резец искривлен, но этот недостаток даже придает его ухмылке особенность. Я провожу языком по ряду своих ровных зубов и предполагаю, что в отличие от меня, парень явно не носил брекеты в детстве.

– А, ну тогда отлично, – пожимает Ник плечами. – Мне же проще.