Он проскальзывает мимо, кидая к продуктам в корзине не меньше дюжины пачек спагетти. Режим надоедливого соседа активирован. Я бросаю в его сторону взгляд, предвещающий жестокую расправу, если он продолжит в том же духе. – Ладно, ладно, – демонстративно втягивая голову в плечи и выставляя вперед руки, он резко понижает голос до шепота и снова скрывается в соседнем ряду, жестом показывая, что его рот на замке.
– Так что? – снова задаю я вопрос.
Шон потирает рукой подбородок, на секунду задумавшись, а потом, качая головой, уверено произносит:
– Нет, я не умею петь.
И разворачивает тележку к кассам.
– Ты уверен?
– Абсолютно, – заявляет он. – Не знаю, откуда эта уверенность, но ни чувством ритма, ни голосом не обладаю точно.
Мысли лихорадочно мчатся по коридорам памяти, пытаясь воспроизвести момент из сна. «Все сходится!» – добавляю я еще одно совпадение в копилку подтверждений нашей любви. Тот парень не просто не умел петь, делал это ужасно!
– Ви, не отставай!
Рядом раздается знакомый смешок. Оторвавшись от огромного лосося, я поднимаю глаза и вижу, как Артур, стоя в соседнем ряду, указывает на что-то Шону. Тот хмурится и отрицательно качает головой. Я пытаюсь понять, что именно он пытается сказать другу, и перевожу взгляд вверх, именно туда, куда указывает Кавано.
Зеленая ветка омелы с острыми краями и белыми круглыми зернами висит у нас с Шоном прямо над головой.
– Неужели это та самая ветка поцелуев? – тянет Арт, его глаза лукаво блестят, а уголки губ ползут вверх, словно никакая сила не сможет их удержать.
– Артур, прекрати, – предупреждает Шон.
Но Арт так сильно закатывает глаза, что, кажется, ему больно.
– Прямо сейчас вы двое стоите под омелой, – тыча в нас пальцем тараторит он.
Его глаза загораются, на щеках появляются ямочки, а значит, ничего хорошего можно не ждать.
– Считается, если поцеловаться под ней со своим возлюбленным, то это будет поцелуй длиною в жизнь. Ну же, это старинная английская традиция, ее нельзя нарушать!
– Не обращай на него внимания, – произносит Шон, умудряясь сохранять каменное выражение лица. – Все эти традиции – полная ерунда.
Он отнекивается, как может, но ведь можно и не сопротивляться вовсе? Честно говоря, никогда еще не чувствовала себя более глупо. Я считала, мне придется даже немного «побегать» от своего внезапно появившегося жениха. Все же кольцо на пальце дает ему некоторые «права», но, похоже, он даже не собирается меня «догонять».
– Ребята, вы чего, Рождество же! – продолжает свою игру Арт. – Не заставляйте брать вас «на слабо». Ви знает, я не отстану!
Это правда. При мысли о поцелуе мое сердце начинает бешено колотиться, а в голове снова всплывают фрагменты сна. Я пытаюсь изобразить спокойствие и, повернувшись к Шону, бросаю взгляд на кольцо на пальце.
– Он прав, традиции нарушать нельзя.
Артур усмехается, не отводя глаз. Позади него проходит пожилая пара, держась за руки. Символично.
– Да глупости все это, – чересчур резко отвечает Шон, снова разглядывая разложенную на огромных осколках льда рыбу.
Тишина становится слишком громкой.
– Да. Конечно, – отмахнувшись, мямлю я. – Мы не обязаны. Тем более, раз ты не хочешь.
– Нет, – пытается оправдаться Шон. – Просто это как-то неправильно, тебе не кажется? Особенно на людях.
– А ты всегда все делаешь исключительно правильно?
– Разумеется.
– Видимо, за это я тебя и полюбила!
Удивительно, как щеки Шона вспыхивают. У меня получилось смутить взрослого парня, и должна признать, мне даже нравится.
– Я просто не хочу, чтобы ты впервые целовала меня по принуждению!
Он сжимает губы, всем видом словно говоря: «Неужели это и так не ясно?» Странно, но я об этом не подумала.
– А вдруг, как в сказке, поцелуй снимет заклятие, и мы все вспомним? – выдаю я первую самую бредовую мысль, которая приходит в голову.
– Ты сейчас серьезно? – Шон поднимает брови, потирая рукой шею.
– Давай в щеку, чтобы угомонить Арта, – поворачиваюсь я боком.
– Ладно, – тянет он и ободряюще улыбается, успокаивая мое волнение.
Понятия не имею, что находит на меня. Возможно, я хочу его немного подтолкнуть, или просто повинуюсь порыву, но когда Шон наклоняется, вместо того чтобы подставить щеку, резко оборачиваюсь и целую его сама. На мгновение мы застываем. Наверняка у меня должна остаться память о его губах. Но что-то понять я не успеваю. Шон отскакивает от меня так, будто я могу его чем-то заразить.
– Прости, – извиняется он, словно это по его вине мы столкнулись ртами, а не по моей. – Случайно вышло.
Неловко приобнимает меня рукой за плечи, но потом, осознав абсурдность ситуации, тут же отстраняется. Я глупо улыбаюсь, стараясь «держать лицо», хотя внутри разливается горькое разочарование. Зря я надеялась, что поцелуй развеет напряжение между нами. Теперь все стало еще запутаннее.
– Все нормально, ты повел себя как джентльмен, решив не смущать меня на людях, – говорю я и тут же, оборачиваясь, одариваю Артура испепеляющим взглядом: «В отличие от некоторых».