48 минут, чтобы забыть. Интенция

— Вы правы, генерал! — ответил Максфилд. Он приподнял брови, выражение лица могло бы показаться беззаботным, но отбивающий по полу носок ботинка выдавал его напряжение лучше любых слов. — Но мы работаем над этим. По сравнению с первой группой, Бета показала вдвое лучший результат.

— Сорок восемь минут?

Это был не вопрос. Скорее, упрек.

— Да, столько длится фаза сохранения памяти после загрузки. Но мы достигли значительных улучшений. Первая группа теряла память, даже не успев прийти в сознание.

— Альфа ведь не теряет воспоминания, — постукивая ручкой по столу, произнёс генерал.

О группе Альфа было известно не многое. С самого начала мы знали лишь то, что пока Бета писала дневники и от загрузки к загрузке теряла память, Альфа функционировала без единой накладки. Проблема состояла в том, что перенести технологию на нашу группу за семь лет так и не вышло.

Гилмор бросил короткий взгляд на сидящих за столом и продолжил:

— Если вы не добьетесь положительной динамики, финансирование будет свернуто.

Максфилд кивнул и принялся разглядывать лист бумаги, лежащий перед ним на столе.

— Министерство обороны требует результаты. Программа и так чересчур затянулась. Руководство начинает задавать вопросы.

Повисла оглушающая тишина. Казалось, ответа не последует вовсе, но полковник, выпрямившись на стуле, уверенно произнёс:

— Я готов гарантировать, что система будет готова к внедрению ровно через полгода. Следующая загрузка назначена на декабрь. Уверяю вас, мы отобрали лучших.

«Лучших кандидатов для того, чтобы умереть, — про себя добавил я. — Там, где смерть, всегда есть вакантное место. Сэр».

— Рад, что мы пришли к пониманию, — ответил Гилмор, снова по-дружески улыбнувшись. — Жду отчет.

— Полковник, — генерал встал и скупо попрощался. Как только он вышел за дверь, Хейз в ужасе повернул к Максфилду голову.

Он никак не прокомментировал его заявление, только спросил:

— И каким образом мы это осуществим? Вы же знаете, что нынешняя сыворотка не стабильна.

— На этот раз запустим в Эхо всю группу в полном составе.

— Сэр, при всем моем уважении, — вскинулся доктор, — мы никогда не загружали одновременно двадцать человек.

— Поэтому загрузим двадцать два, — рявкнул он.

— Этот вопрос не согласован, — попытался отбиться Хейз.

— Если вы не в состоянии делать свою работу, то освободите место для того, кто сможет.

Несмотря на то, что Хейз был напрямую связан с проектом, он не был военным, не имел звания, поэтому полковник всегда относился к нему с некоторым пренебрежением. Надо сказать, не обоснованно.

— Мы итак долго тянули. Семь лет, — вбил последний гвоздь в крышку гроба Торн. Он внимательно посмотрел доктору в глаза. Как будто эти двое знали что-то, о чем никто другой не подозревал и произнес: — Вы же знаете.

К сожалению, Максфилд это тоже отлично понимал. Он перевёл взгляд с одного на другого и сказал:

— Полагаю, мы пришли к согласию. Доктор, готовьте оборудование для загрузки всей группы. Лавант, проконтролируйте, чтобы к середине декабря ваши солдаты находились в надлежащей форме.

Пусть неохотно, но я кивнул.

— Да, и Хейз, организуйте ему доступ в Лабораторию-3.

***

Третья лаборатория, или «корпус Восстановления», раскинула свои блоки словно паучьи лапы вдали от города, в окружении лесного массива. Она больше походила на санаторий или дорогую реабилитационную клинику, где палата стоит не менее пару сотен евро в сутки, чем на военный объект.

Для пострадавших солдат лаборатория была местом реабилитации после физических и психологических травм. И только для избранных, чьи жизни судьба намеренно отметила черной меткой, становилась «станцией Разрушения». Тебя как личности, твоей памяти как военного объекта.

Я шел по коридорам один, хотя по правилам посетителей должны сопровождать. Впрочем, правила давно не были для меня преградой. Скорее, никогда. Внутри пахло стерильной чистотой, белый свет равномерно мерцал, отчего расставленные в углах фикусы выглядели неестественно яркими. Ничто не наталкивало на мысль, что позади толстых стен этих комнат звук раздираемых глоток тонет, так и не вырвавшись наружу. Все, что происходит внутри лаборатории, остается там же. И, разумеется, никто из идущих навстречу приветливых сотрудников в белых халатах не расскажет, что для десятка парней, которым даже двадцати не исполнилось, эти коридоры стали конечным пунктом назначения.

Я поднялся на нужный этаж, плотно сжимая в руках папку с делами на моих ребят, свернул в конце коридора направо и прошел до конца, пока не добрался до нужного кабинета. На мгновение опустил голову, сомневаясь, стучать или нет, как в голове проскользнул образ. Невесомый, словно газовый платок, небрежно выроненный из рук и подхваченный ветром. Мелькнул и исчез.

Дверь внезапно распахнулась.

— О, Боже, Лавант!

Доктор Хейз едва не сбил меня с ног. Не то негодование, не то ужас промелькнул в его глазах.

— Полковник не сказал, что вы приедете.