48 минут, чтобы забыть. Интенция

Взгляд полковника остановился на моем лице, в ответ на что его собственное перекосилось так, будто бедолаге сообщили, что я собрался лишить невинности его единственную дочь. Определённо, он воспринял это как оскорбление, вроде плевка в лицо. Остальные замерли, не понимая происходящего. Отлично! Кажется, моя физиономия произвела еще больший эффект, чем я рассчитывал!

— Джесс, — подозвал он рукой брата, чтобы тот наклонился ближе. Его голос был полностью очищен от эмоций, а это, насколько я запомнил, никогда не было добрым знаком.

— Операция под прикрытием, — сглотнув, произнес брат и тут же взглядом пригвоздил меня к специально выкрашенной к приезду командования стене. — Пришлось внедряться в группу лондонских неформалов.

Маскфилд, не очень впечатленный его отговоркой, развернулся и, стиснув зубы, произнес:

— Пусть приведет себя в порядок!

— Обязательно, сэр!

Джесс проводил их взглядом и, когда шаги стихли, скомандовал:

— Всем разойтись! Младший лейтенант Лавант, останьтесь!

Подождав, пока парни очистят помещение, он подошел ко мне, испепеляя взглядом. Желваки его челюсти напряглись аж до судороги.

— Капитан Лавант, — натянуто улыбнулся я углом рта.

— Какого черта ты творишь? Что за цирк?

— Раз ты не хочешь отпустить меня по-хорошему, я добьюсь этого по-плохому. А заодно еще и тебе карьеру попорчу, — медленно произнес я, наслаждаясь каждым словом.

— Ты не посмеешь, — зашипел он, наклонившись.

— Ты уверен? — прищурился я. — Поспорим? Уверяю, это только начало!

Я хотел рассмеяться ему в лицо, но только брови приподнял, спокойно глядя на него в ответ. Вены на шее Джесса вздулись так, что казалось он того и гляди сорвется. Между нашими лицами зависло лишь несколько злых дюймов, в которые не втиснулась бы даже ладонь. Нам не нужно было разговаривать. С самого детства я хорошо уяснил этот взгляд.

— Не жди теперь поддержки, — ледяным тоном произнес Джесс. — Я больше не твой помощник, Ник. И не любящий брат. Приведи себя в порядок и через полчаса ко мне в кабинет. Живо! — процедил он, толкнув в грудь.

Я развернулся и медленно пошёл прочь. Брат знал, что я не приду. Мы оба это прекрасно знали.

— Я твой командир, и ты обязан выполнять мои приказы! — крикнул он за спиной, но произнесенная фраза больше смахивала на жест отчаянья.

— Пошел ты, командир!

Я не удостоил его даже поднятым средним пальцем.

И так и не обернулся.

***

Новая внешность сыграла мне на руку, потому как не только жутко бесила брата, но и построила вокруг негласный барьер, за который не каждый решался заступать. Бывшие коллеги либо не приближались, чтобы заодно не огрести, либо обсуждали за глаза. Мне было наплевать.

С Джесом мы больше не разговаривали. После всех его попыток образумить меня, крика, наказаний и выговоров, ни один из которых не подействовал, мы довольствовались только формальными приветствиями. После смерти Тая между нами разверзлась пропасть, которую ни один из нас не имел больше желания преодолевать.

Я знал, что Джесс от своей карьеры не оступится. И мои самые большие опасения подтвердились в то утро, когда я нашел у себя на столе список новоприбывших в мое подразделение солдат, среди которых первыми стояли две фамилии: Рид и Кавано.

— Ты не посмеешь! — ворвался я в кабинет брата, бросая подписанные парнями контракты на стол.

— Если это единственный способ заставить тебя работать нормально, то не сомневайся, — холодно ответил он. — Может, теперь, когда тебе есть о ком беспокоиться, ты наконец задумаешься.

— С каких пор ты стал таким ублюдком?

— С тех самых, когда ты решил намеренно не являться на планерки, игнорировать мои приказы и творить всякую дичь.

— Мне оставалось всего полтора года, и ты прекрасно знал, что я не продлю контракт, поэтому решил привязать меня друзьями еще на пять?

— Ты просто не понимаешь, Ник, — вздохнув, посмотрел он на меня. В его глазах промелькнула забота. Забота? Твою мать. — Ты считаешь, что вправе сам решать, что делать, но не забывай: ты не можешь уйти. Не имеешь права. И как бы не противился, мы связаны. Все твои выкрутасы так или иначе отражаются на мне, а я слишком много сил вложил в собственную карьеру, поэтому не заставляй становиться твоим врагом.

На этот раз я молча забрал бумаги и ушёл в свою комнату. Бросил папки на стол и, не включая свет, упал лицом в подушку.

Вдруг именно сейчас, внезапно, после стольких смертей, бесконечного ожидания подмоги, сотен часов, проведенных в лаборатории, мучаясь от боли в голове, ломки в теле и лихорадки, мне стало по-настоящему страшно. И я боялся лишь одного: что снова сделаю тот самый шаг на дорогу, которую всей душой ненавижу, но каждый раз выбираю, потому что просто не вижу другой.

***