40 часов в Аду (СИ)

Дорога до отеля показалась ушлому стратегу великолепной прогулкой вдоль мест, источающих аромат жизни. Он дышал глубоко и с упоением, наслаждаясь воздухом не только свободы, но и предчувствия неразберихи, паники и страха. Ему нравился подобный запах. Погода также располагала надвигающейся свежестью, — гулял ласковый ветер Зефир{?}[Тёплый и влажный западный ветер, дующий с побережья Атлантического океана (др.-греч. Ζέφυρος — западный).], несущий обильным дождём тучи — так что Кевина можно было назвать самым счастливым человеком в городе. Равнодушный конвоир, не заметивший улыбки сомнительного преступника, молча вёл его к не лучшему, но на данный момент самому удобному месту, где заключённый не доставит неприятностей. По крайней мере вооружённый конвоир пресечёт любую его подозрительную активность. Невзирая на предельную напряжённость, он втайне порадовался жёстким правилам Банойской международной, предусматривающим постоянное ношение кандалов, по виду килограмм на каждой руке, сковывающих движения заключённых и как следствие пресекающих помыслы о побеге и нападении. Кевин зевнул с утомлённым лицом, ещё больше походя на измождённого разборками с зомби потерпевшего, и заверил в том, что предпочтёт сон любой другой преступной деятельности. Впрочем, у полиции имелись более серьёзные намерения относительно него, и нарочитое подозрение из чувства долга вевакский поджарый служащий выражал сведением своих густых бровей, из-за чего Кевин небезосновательно предположил, что у того вскорости появятся новые рытвины морщин. Разумно. Он бы сам не стал доверять человеку в кандалах из тюрьмы особого содержания. Кроме тех случаев, когда этот человек мог оказаться его коллегой.

С враждебным «заходи и сиди спокойно» и тычком дулом винтовки преступник, не добившийся почёта среди местных, зашёл и немного посидел в выделенном номере, умылся, просчитывая скрупулёзно свои будущие действия, и прислушивался. Приставленный охранник за дверью хмыкал, вошкался, стучал каблуками по периодически скрипящему дереву. Кевин раздумывал, если он и поставил бы себе целью заснуть, то не смог бы по причине надоедливого шума.

Совершенно очевидно, что действовать стоило в ближайшее время, ценность которого увеличивалась с каждой прошедшей минутой. Побегу через окно препятствовал третий этаж, оставляя единственный вариант — устранение полицейского. Сообразительности и изобретательности Кевину было не занимать: помогли богатая библиотека и личный опыт участия в нестандартных ситуациях, угрожающих здоровью. Но обстоятельства — усталость и спешка — давили сильнее быстрой смены погоды на гипертоника, вынуждая отдать предпочтение чему-то лёгкому и одновременно действенному. Не было времени конструировать ловушки и придумывать шахматную многоходовочку, что застала бы врасплох подготовленного к различному отклоняющемуся от нормы поведению преступников полицейского. Одна мелкая ошибка — и коварные планы отправятся в слив раковины, перед которой они и вынашивались, или же Кевину грозит смерть… Он внимательно огляделся: стандартный набор мебели, массивная лампа с абажуром, занавески и покрывало цветом его формы. В ванной комнате разнообразия было ещё меньше. Ничего лишнего и потому не оставляющего много вариантов. Он хмыкнул, исполнительно приступая к приготовлениям с пониманием того что предстоит сделать. Прошёлся туда-обратно по номеру, снял очки, разулся и взял отключённую из розетки лампу в руки.

На грохот в комнате караульный отреагировал с присущей его профессии молниеносной реакцией.

— Что там у тебя? — нервно поинтересовался он. — Ты в порядке? — последовал стандартный вопрос.

Но долгое ожидание его не устроило, и он неспешно открыл замок, с поднятым оружием проникая во временное обиталище харизматичного преступника, так страстно убеждающего в своём послушании. Шумела вода, вырывающаяся из крана мощным напором, валялись неряшливо стоптанные грязные кроссовки, куски разбитой лампы устилали дорогу к ванной. Несколько секунд беглого осмотра спальни не выявили преступника.

— Где ты? Покажись! Я не намерен играть в прятки! — Он аккуратно ступал по осколкам и подошёл вплотную к дверному проёму, ожидая нападения оттуда. — Не смей выкидывать никакие трюки, иначе я пристрелю тебя!

Он точно не станет пугливым дитятком долго стоять перед дверью, огрызаясь невидимому сопернику.

Скрытность — вот в чём был хорош Кевин. Худой, неприметный, слишком похожий на других, стоило снять очки. Первое время на тренировках по ускоренной программе инструкторы, среди которых был его лучший друг, настаивали на открытом противоборстве с теми, кто стал бы угрожать Кевину в его миссии на Баное, а недостаток мышечной массы единогласно рассматривали преимуществом в ловкости. Но их надежд он не оправдывал, даже если прилагал все силы, и тогда инструкторы разработали с ним особенную тактику ведения боя.