35c642e66e02de09a0e30023f4764e62

злорадство. В другой раз момент истины наступил, когда я случайно

услышал разговор двух бойцов:

– Сегодня напьемся?

– Давай, а кто ответственный по батальону?

– Бронников.

– Не-а. Тогда завтра. Завтра будет лейтенант «Имярек».

Тогда я понял, что уважаем, а это дорогого стоит. Я помню всех своих

солдат и точно знаю, что они свой долг перед Родиной выполнили в

целом честно и сполна.

Отношения между офицерами и солдатами во многом основывались на

доверии. Рядовой разведчик был не только подчинённым, но членом

команды под названием «разведгруппа специального назначения». В

повседневной службе доверие оправдывалось не всегда, в боевой

работе – без исключений. Нередко командир группы, роты, а то и комбат

обращались к бойцу по имени, но тот же солдат за скотский поступок мог

и по зубам получить.

Показателен случай, когда старший лейтенант Серветник поймал своего

солдата Салахова пьяным.

– Что пил?

– Брагу.

– В чём ставил?

– Во фляжке.

– Неси.

Принёс раздутую двадцатилитровую канистру. Ясно, что пил не один, но

остальные не попались. Серветник принялся долго и нелицеприятно

отчитывать Салахова. Тот слушал, слушал, а потом и говорит: «Товарищ

старший лейтенант, дайте мне лучше пару раз по морде, да я пойду». На

том и порешили.

С началом учебного периода были сформированы ещё два отряда

разведки. Один из них остался кадрированным, или «портфельным».

Оба по бумагам считались отдельными воинскими частями и имели свои

номера. Соответственно, были укомплектованы офицерами и солдатами.

Для этого и предназначалась новая казарма. Так же были заселены 16-

квартирные дома.

Прапорщик Паздников, как только появился в части, тут же получил

прозвище – производное от его фамилии, в которой вторая буква была

заменена на «и». Как говорится, ничего личного или обидного в этом не

было. Таков был циничный армейский юмор. К тому же

новообразованное слово на нашем жаргоне вовсе не считал

ругательным. Было у него ещё одно прозвище – «жопа». Так уж

получилось, что на прыжках, опускаясь на парашюте, он задницей

сломал ограждение пункта управления прыжками. Парень он был

толковый, подлостей не совершал, а поэтому все его уважали. Ещё он

был заядлым охотником.

Охота была ещё одним – самым здоровым – из немногих развлечений.

Благо, для этого не надо было прикладывать особых усилий. Достаточно

выбраться на противоположный, лесистый склон «долины смерти» за

боровой дичью. На озерцо долины Алакой – за водоплавающей. В

зимнее время комбриг выделял машину для организованной, коллективной охоты на диких коз, а частенько ездил вместе со всеми и

сам. Те, кто не баловался с охотничьим ружьём, ехидно похахатывали:

«разве это охота? Вот когда ей охота и ему охота – вот это охота!» Но в

этот раз охотничье ружьё имело другое предназначение.

Всё началось со скандала в квартире прапорщика Карецкого, который

жил в этом же подъезде, только на первом этаже.

– Убью, сволочь! Тварь! – орал прапорщик, и его вопли сопровождались

грохотом падающей мебели, звоном разбитой посуды и дикими криками

жены.

– Застрелю! – продолжал угрожать Карецкий. Соседи игнорировали

очередную ссору супругов. Такое нередко случалось по причине

блудливости жены прапорщика. Наконец, всё стихло. Хлопнула входная

дверь, и было слышно, как хозяин метнулся на второй этаж, и вновь

раздался грохот. Теперь прапорщик стучал в квартиру своего друга

Паздникова. Дверь долго не открывали, и Карецкий вновь принялся

кричать:

– Саня, открой! Дай ружьё! Я убью его!

Дверь отворилась, и на пороге стоял прапорщик Паздников в синих

сатиновых трусах. Опять всё стихло. Только невнятное бурчание

Карецкого, который что-то объяс-нял приятелю, нарушало тишину, воцарившуюся в подъезде.

– Ладно. Хорошо, я сам тварюгу застрелю, – согласился Паздников.

– Сашенька, не надо! – теперь уже взвыла жена владельца охотничьего

ружья.

– Не твоё дело! – огрызнулся супруг и через несколько минут в том же

виде, дополнив свой костюм валенками, и с двустволкой на плече уже

спускался вниз. Скрипнула дверь в квартиру Корецкого, и почти сразу

раздался выстрел. Дом замер в напряжённом ожидании, а Паздников

закинул ружьё на плечо и спокойно поднялся к себе на этаж. Он постучал

в дверь, уже заметно подрагивая от холода. Дверь не открывали.

Прапорщик ещё раз постучал и произнёс, обращаясь к супруге:

– Валя, открой – холодно.

– Отсидишь – открою. Иди, пиши явку с повинной, – тут же отозвалась

Валентина.

– Ты чё, с ума сбрендила? Я кота убил!

Дверь она ему открыла только после того, как Корецский предъявил ей

труп окровавленного котяры, который заболел бешенством и пытался

кидаться на членов семьи своего хозяина.

Глава 23

Курилка! Величайшее изобретение, достойное сравнения с лучшими

методиками психоаналитиков. Пара скамеек с объединяющим началом –

бочкой, вкопанной посередине в землю, а сколько здесь проведено

бесед, спасено от суицида человеческих жизней! Именно тут рождались

сплетни, распространялись слухи, сочинялись самые невероятные

истории и анекдоты. Подозреваю, что самые удачные и величайшие

военные операции замышлялись тоже в курилке. В те времена они

исполняли роль ретрансляторов сотовой связи и служили лучшим