314 Преступлений

Лиза вышла в коридор и попросила меня зайти. Эбби пришла в сознание. Она выглядела бледной и слабой. Я плохо разбирался в медицине, но глядя на датчики, понял, что с ней и сейчас не все хорошо, но она стабильна. Оказалось, они уже успели начать разговор с сестрой, и той не удалось убедить Эбби на лечение. Должен признаться, меня это злило. Бесило и раздражало до такой степени, что лицо наливалось кровью от злости.

– Это жизнь в муках. – Продолжала она. – Зачем мне это?

– Да, тебе может быть плохо, но это жизнь, Эбби. Как говорил Рейн, лучше жить в мучениях, чем умереть в них.

– Он цитировал писателей.

– Плевать. Ты должна бороться. Люди, которые верили и были уверенными в своём здоровье, проживали дольше. Мозг лечил тело.

– Тебе не понять это, Картер. Мои головные боли буквально убивают меня. Ты знаешь, что такое душевная боль, но это не одно и то же, что физическая. Я не хочу жить в страданиях. Я бы могла умереть с улыбкой, если бы вы просто поддержали меня и были рядом. А вместо этого вы делаете хуже. – Эбби смогла встать и села на кровать. Тогда в разговор вступила её сестра, которая уже сидела вся в слезах.

– Но ты ведь и нас таким образом оставишь одних.

– Нашла время думать о себе, сестренка. Не забывайте, что я здесь умирающая, а не вы. Вам не дано тело с истёкшим сроком годности. А если не можете меня понять, то будьте добры не мешать. Я хочу побыть одна.

Я попытался её остановить, но Лиза не дала мне этого сделать. Мы оба понимали, что Эбби пошла на побережье возле моста. Там часто рисуют художники с натуры, потому кругом много стульев. Она любила садиться на один из них и любоваться водой и жизнью города. Но Лиза меня разочаровала. Похоже, она и в правду совсем не знает свою сестру.

Я дал Эбби уйти и пошёл в палату к Рейну. Лиза убелила меня, что скоро приедут родители и, возможно, им удастся её уговорить на лечение. Я очень на это надеялся, а тем временем, мой друг проснулся. Он выглядел совсем неплохо, по крайней мере, в сравнении с Эбби. Врач, видимо, преувеличил, сказав о его тяжелом состоянии. Мы поговорили о завершённом деле и о том, куда поедем. На выбор был Нью-Йорк или Нью-Джерси. Оба большие города и есть, где спрятаться. Затем мы заговорили об Эбби, и я поведал о разговоре с ней. Рейн тут же встал с кровати и вышел в коридор. Лиза сидела там, и мы оба с ней смотрели на то, как Рейнбол надевает своё пальто.

– Вы идиоты. Плевать, насколько ей плохо, она должна бороться. Жить ради тех, кто тебе дорог, разве не в этом смысл?

– Но ведь ей больно! – Крикнула Лиза и посмотрела на Рейна суровым взглядом, но на её глазах проступили слезы.  Он подошёл ближе.

– Дорогуша, жизнь – это боль, понимаешь? Она есть в той или иной мере у каждого. Заведомо нельзя быть счастливым всегда. У тебя будут проблемы с учебой, с работой, с близкими людьми. Тебе будут разбивать сердце. И все, кого ты любишь, будут падать с ног, как домино, по очереди, и умирать. Страдания неизбежны. Мы можем быть счастливыми лишь иногда. Лишь моментами. Иногда подольше, иногда поменьше. И я точно знаю, что жизнь стоит этих коротких моментов. А знаете, что делает вы? Вы рыдаете возле её постели, тем самым показывая, что вам хреново. От этого ей становится ещё хуже, и она не хочет, чтобы еще и вы страдали.  Люди, которым больно, принимают неверные решения. Она просто хочет избежать боли. А вы идиоты. Можете сколько угодно думать о том, что вы уважаете её выбор. Но своим принятием её решения вы её убиваете. А своими слезами доказываете, что она права. И что в жизни нет ничего хорошего, и жизнь не стоит того, чтобы бороться. Вы сдались точно так же, как это сделал она. – С полминуты мы с Лизой молчали, глядя на моего друга.

– Мне нечего сказать, Рейн. – Ответил я. – Потому что, кроме тебя, никто бы и не сказал лучше. Может, ты с ней поговоришь?

– Я? Ты во мне увидел героя? Я всего лишь дилетант, который несёт бред людям. И если быть откровенным, то мне легче убедить человека повеситься, чем наоборот.

– Но ведь её родители сдадутся так же, как и мы. Получается, что ты – единственная надежда. Она сейчас на побережье, возле центрального моста. Знаю, ты ещё слаб, и там полиция, но она не взяла с собой телефон. Пожалуйста, попробуй сделать что-нибудь.

Мой друг согласился. Я ожидал от него такую реакцию, ибо в отличие от меня, от Эбби и от ее семьи, он продолжает думать логикой, а не эмоциями. На это и был расчёт. Но я не смог отпустить его одного. Пока ему меняли повязку, я сделал трюк, который уже видел от него ранее. Позвонил со своего телефона ему и подбросил его в пальто, чтобы слышать весь разговор. Рейн добрался до нужного места через полчаса, и я, надев наушники, стал внимательно слушать их разговор, сидя неподалёку.

– Не бойся, он не отравлен.– Сказал Рейн, поставив рядом с Эбби ещё один стул и протягивая ей стакан лимонада. Она просто любовалась восходом солнца.

– Не бояться, шутишь? Я бы сказала «спасибо». Ты тоже будешь убежать меня, что жизнь бесценна?

– Посмотрим. Может ведь и наоборот.